Деверо был явно озадачен.

— Он был из пинкертоновцев? Мы знали, что он — осведомитель. Как только мы выяснили, что он за птица, отправили на тот свет. Но я понимал, что он работает на профессора Мориарти.

— Значит, вы ошибались, — сказал я. — Он работал на меня.

— Но он был англичанин.

— Нет, он был американец.

— И он прислал вам адрес Скотчи? Выходит, мы это дело прошляпили — не спросили у него самого, на кого он работает. Я говорил Лиланду, что он избавился от Пилгрима чересчур поспешно. Но если вы, мистер Чейз, сейчас пытаетесь обвести меня вокруг пальца, я вам искренне советую одуматься. Возможно, вы меня недооцениваете, потому что видели в минуту слабости. Повторяю: если вы мне лжёте, я доберусь до истины, и тогда я вам не завидую. Вам нечего добавить? Что ж, идём дальше. Пилгрим передал вам адрес. Вы явились в Блейдстон-хаус. И той же ночью Скотчи и всех его домочадцев убили прямо во сне. Как это произошло? И почему?

— Нам это неизвестно.

— Посмотрим. Скотчи вам ничего не сказал. На этот счёт у меня сомнений нет. Он бы ничего не сказал полиции и не мог оставить какие-то компрометирующие бумаги, письма, улики. Повторю: он был человек осторожный. Но на следующий же день вы пришли в мой клуб.

— Адрес был мне известен от Джонатана Пилгрима. К тому же английская полиция знала, что он снимал там комнату.

— Откуда они могли об этом знать? Как они вообще могли опознать его тело? Вы принимаете нас за любителей, мистер Чейз? Или считаете, что мы оставили тело Пилгрима, не забрав всё из его карманов? Полиция никак не могла связать его с нами, однако же связала, и само это вызывает у меня подозрения.

— Может быть, вам следует пригласить на нашу скромную встречу инспектора Лестрейда. Он с удовольствием поделится с вами своей версией событий.

— Лестрейд нам не нужен. Нам хватит вас. — Деверо на минуту задумался, потом продолжил: — А потом, на следующий день вы оказываетесь на Чансери-лейн, на месте ограбления, которое готовилось несколько недель и должно было принести нам доход во много тысяч фунтов… не только собственность лондонских богачей, но и их тайны. Опять-таки я пытаюсь поставить себя на ваше место. Как вы обо всём узнали? Кто вам сказал? Джон Клей? Сомневаюсь. Он труслив. Скотчи? Быть такого не может! Как же вы туда попали?

— Ваш друг Лавелль оставил в своём дневнике записку.

На сей раз ответил Джонс, сквозь сломанные зубы и разбитые окровавленные губы. К вину он не прикоснулся.

— Нет! Я вам не верю, инспектор Джонс. Скотчи не настолько глуп.

— Тем не менее, уверяю вас, всё было именно так.

— Посмотрим, что вы запоёте через полчаса. Всё так же будете меня уверять? Из-за вас этот мой план рухнул, и я готов был с этим смириться. В конце концов, всем планам сбыться не суждено. А вот с чем я не готов смириться, так это с вашим вторжением в посольство, и на этот вопрос вы мне ответите. Как вы там оказались? Каким образом вышли на меня? Ради моей безопасности в вашей стране я должен это знать. Вы слышите меня, инспектор Джонс? Именно поэтому я потратил столько сил, чтобы доставить вас сюда. Вы бросили мне вызов в моём собственном доме. Унизили меня, воспользовавшись моим недугом. Дело не в том, что я намерен вас за это наказать. Но я должен принять меры к тому, чтобы подобное не повторилось.

— Свои возможности вы явно переоцениваете, — сказал Джонс. — Найти вас было достаточно просто. Пройти по следу от Мейрингена до Хайгейта, а потом до Мейфэйра и посольства особого труда не составило. Этот след взял бы любой.

— Если думаете, что мы будем делиться с вами своими методами работы, можете идти к дьяволу! — добавил я.