Виктор Константинович переводил взгляд с одного на другого. Его брови были сведены вместе, отчего между ними образовалась морщина. Бытие монархом вообще все больше оставляло отметин на лице его императорского величества. И ведь это при том, что у него-то имелся доступ к омолаживающим и оздоровляющим артефактам.

Пожалуй, и хорошо, что он так много времени проводит именно в работе. Правитель, который тратит время впустую, обязательно доведет страну до краха. Люди, подобные Виктору Константиновичу и Михаилу Игоревичу — основа любого общества.

— Я вас услышал, Илья Александрович, — произнес государь. — Анатолий Никодимович, ваше мнение я и без того знаю: всего побольше и побыстрее. Но я собрал здесь консилиум не для того, чтобы вкладывать казенные средства без разбора. Алексей Петрович, вам слово. Что вы, как медик можете сказать нам по поводу этого проекта?

Дворов еще раз взглянул на документы и хмыкнул.

— Ваше императорское величество, я буду честен. Основные травмы, с которыми к нам попадают раненные — осколочные. Жертвы магии как таковой не живут достаточно долго, чтобы успеть получить помощь. Но против этого у нас есть средства. И, скажу честно, задачу свою они решают посредственно, — как бы между делом заметил он, бросив таким образом камень в огород Панфилова. — Там, где появляется сильный чародей, все решает случай. Так быть не должно, если вы спросите мое профессиональное мнение. Пулевые ранения же вовсе не так страшны по статистике, потому как их, во-первых, можно обработать на месте, во-вторых, времена сейчас не те, что прежде. Ракеты противника несут большую угрозу, чем масса солдат со стрелковым оружием. Да и не ходит сейчас никто пехотными батальонами, артиллерия не зря была названа предками богиней войны. Предлагаемая здесь защита нам если и нужна, то не настолько, как защита от мощных осколочных ударов. Если говорить совсем откровенно — та защита, которая сейчас применяется нашей армией на поле боя, достаточна. Она защищает от большинства осколков, пулевых ранений. Но как только речь заходит о сочленениях брони — я имею в виду конечности, открытые участки тела, то здесь начинаются сложности. Поэтому я считаю, что средства казны лучше направить на разработку более серьезной защиты. Как показала практика войны в Польше, именно это наша основная угроза.

Алексей Петрович договорил и замолчал, глядя на разложенные на столе чертежи солдатского обмундирования.

В принципе, мне была понятна его логика. Тратить силы на защиту от того, что и так не слишком вредит, непродуктивно. Легкораненые бойцы остаются на фронте или получают достаточную медицинскую помощь у ближайшего фельдшера.

А вот тяжелые случаи все либо попадают в госпиталь, либо умирают по пути до него. Так что слова Дворова понять было можно.

— Хорошо, я вас услышал, Алексей Петрович, — кивнул император, после чего повернулся ко мне. — Что скажете, Иван Владимирович? Есть у нас возможность защитить наших бойцов от ракет противника?

Я потер подбородок, разглядывая те же чертежи, что и главврач.

— Есть, ваше императорское величество, — кивнул я. — Но придется менять защиту. И серьезно. То, что наши бойцы носят сейчас, невозможно превратить в действительно мощные артефакты. Максимум — это, извините за прямоту, напичкать наших солдат одноразовыми исцелениями, которыми они смогут залатать практически любую рану. Однако здесь я бы советовал найти иное решение — как только враг получит в свое распоряжение такие артефакты, он их повторит. И если у него будет достаточно производственных мощностей и времени, против нас в какой-то момент выйдет бессмертная армия.