— Я подумал, что мне нужно название для этого артефакта, — сообщил я. — Можно, разумеется, говорить «артефакт для укладки волос», но это слишком длинно. А как известно, люди любят простые и понятные названия. Достаточно посмотреть на производителей техники массового пользования.

Герасимова покачала головой.

— Мне кажется, вам нужно не только название для этого конкретного артефакта, Иван Владимирович, — заметила Мирослава Анатольевна. — По-хорошему, если вы уж решились ввести не одну линейку бытовых артефактов, вам следует исходить из того, что ваши покупатели должны узнавать о ваших продуктах по одному только логотипу. И, разумеется, вам никак не обойтись без обязательного магазина в сети. Сами подумайте, какой вал продаж возникнет, когда вашу продукцию смогут приобретать не только те, кто живет в столице, но и за ее пределами.

— Это потребует возведения отдельных производств под каждое такое изделие, — ответил я.

Она чуть смущенно улыбнулась.

— Иван Владимирович, понимаю, что это сейчас прозвучит очень нескромно, — начала она, отводя взгляд чуть в сторону, — но если вам не хватает на это расширение денег, может быть, я смогу вам помочь?

Я вскинул бровь, глядя на собеседницу, и усмехнулся.

— Мне льстит ваше предложение, Мирослава Анатольевна, — произнес я. — Но хотелось бы больше подробностей.

Ее глаза расширились, демонстрируя мне, что она никак не ожидала моего согласия. И понятно, почему — передо мной девица, она не принимает решений, за нее это делает глава рода, отец, братья и все прочие мужчины. И только потом уже сама Герасимова.

— Ну… Я могла бы стать вашим деловым партнером, — медленно проговаривая слова, ответила она. — Скажем, если вы сделаете акционерное общество, я могла бы выкупить часть акций. Ну, или выступить простым частным инвестором, — добавила она еще тише, практически шепотом.

Учитывая отношения внутри этой благородной семьи, можно предположить, что как минимум Мирослава Анатольевна уже имеет разрешение от отца на подобные шаги. Возможно, она не обговаривала, что хочет заняться одним делом именно со мной, но разрешение распоряжаться некой суммой у нее однозначно должно быть.

— Хм, вы смогли меня удивить, Мирослава Анатольевна, — признал я, откинувшись на спинку своего стула. — Если не секрет, о каких вложениях мы говорим?

Я потянулся за бокалом и поднес его край ко рту, когда Герасимова решила ответить:

— У меня есть право свободно распоряжаться миллиардом рублей.

Чего мне стоило не выплюнуть вино обратно! Я замер, чувствуя, насколько в действительности велика пропасть между нами. Это ведь только сумма, которой она, девица из благородного рода, может распоряжаться! То есть реальные цифры на счетах Герасимовых куда больше.

— Что с вами, Иван Владимирович? — обеспокоенно спросила Мирослава Анатольевна, глядя на меня.

— Я только что осознал, насколько рано посчитал, что уже чего-то достиг в этой жизни, — произнес я, поставив бокал на место. — Признаюсь честно, вы меня поразили своим откровением. Еще несколько секунд назад я считал себя вполне обеспеченным человеком.

Герасимова смущенно улыбнулась и, опустив руки под стол, сложила их на коленях.

— Надеюсь, это никак не повлияет на наше общение? — уточнила она.

— Нисколько, Мирослава Анатольевна, — улыбнулся я. — Однако я не уверен, что могу выдать вам реальное предложение. У меня нет точных цифр на руках, но думаю, дня через три мы вернемся к вопросу об инвестициях в производство бытовых артефактов. Если вы не передумаете, разумеется.

— Иметь собственное дело? — усмехнулась Герасимова.