— Я обещал вам ужин и чувствую себя виноватым, что до сих пор не сдержал своего слова.
Вложив пальцы в мою ладонь, Мирослава Анатольевна не отрывала взгляда от моего лица. Ее глаза блестели от эмоций, но Герасимова старалась не показывать их. Несколько мгновений она, как завороженная, смотрела на меня, и я по ее подрагивающим пальцам ощутил, как бешено стучит девичье сердце.
Я потянул девушку на себя, помогая ей встать и, улыбнувшись, кивнул.
— Тогда так и поступим. Был рад с вами пообщаться, — произнес я. — Всего доброго, Мирослава Анатольевна. И передавайте привет отцу.
— Обязательно, Иван Владимирович, — услышал я едва различимый шепот.
Вернувшись к автомобилю, я забрался на заднее сидение. Сергей тут же захлопнул за мной дверь и направился к своему месту за рулем. Я же потратил это время, чтобы достать телефон.
— Здравствуйте, Иван Владимирович! — услышал я голос Завьяловой. — Так рада вашему звонку, вы просто не представляете насколько.
Я улыбнулся, прежде чем ответить.
— Добрый вечер, Евгения Андреевна, — заговорил я. — Не ожидал, что вы ответите по телефону супруга. Мой человек сообщил, что Михаил Игоревич будет ждать меня на ужин.
— Да, разумеется! — с готовностью подтвердила собеседница. — Через сколько вас ждать?
— Думаю, в течение часа я буду у вас, Евгения Андреевна, — прикинув по времени, ответил я.
— Превосходно, Иван Владимирович! Я буду с нетерпением ждать нашей встречи.
Энтузиазм Завьяловой заставлял меня улыбаться. Пожалуй, только у этой семьи меня всегда ждали с таким нетерпением. Вот уж кто точно не скрывал своего расположения, так это Евгения Андреевна.
— К Завьяловым, — кивнул я водителю, который смотрел на меня через зеркало заднего вида.
Сергей кивнул, и машина тронулась с места.
«Коршун» выкатился с парковки и, войдя в поток автомобилей, двинулся в сторону московского особняка Михаила Игоревича. А я в это время принялся за расчеты.
Мирослава Анатольевна усомнилась, что я знаю о ее дне рождения. Но каждый преподаватель имеет доступ к документации своих студентов. Так что я заранее готовился: лучшие ученики получат от меня персональные памятные подарки. И Герасимова входила в их число.
Разумеется, это будут зачарованные презенты, и каждый из них должен быть индивидуальным. Иначе это будет уже не такой приятный подарок. О своей инициативе я пока никого из благородных студентов не предупреждал, а вот их родители были поставлены в известность.
Все-таки дарить магические вещи — это серьезное дело. Мало ли какой-нибудь глава рода сочтет, что я с помощью своего подарка смогу подслушивать, что происходит рядом с артефактом. Или влиять на сознание его детей.
Что поделать, не все дворяне достаточно образованы. К тому же здесь играет роль тот факт, что я могу сотворить такое зачарование, о котором в этом мире даже не слышали. А потому некоторые благородные всерьез считали, что я способен своими изделиями влезать в чужие головы.
В любом случае вопрос в теории был решен, и отказов я не получил. Но раз уж представился такой случай, подарком Мирославе Анатольевне я озадачился на днях. Теперь лишь завершал последние штрихи.
Герасимовы и так закупили у меня достаточно изделий, чтобы не беспокоиться о безопасности. Дочь Анатолия Никодимовича могла спокойно стоять на поле боя, не опасаясь за свою жизнь. Но боевые — как атакующие, так и защитные — чары в качестве подарка лучшим студентам не годились совершенно.
В идеале нужно было заложить такое зачарование, в котором каждому ученику придется разбираться самостоятельно. И он, во-первых, должен с этим справиться, а во-вторых, это должно быть нечто, с чем студент до сих пор либо не справлялся, либо еще не сталкивался. |