– Да, может быть. – Она походила на маленькую птичку. Узкие косточки. Точеные черты лица, будто изваянные скульптором. Она не была хорошенькой, но в ней было что то от кинозвезд, с которыми он сталкивался во время работы в Южной Калифорнии. Зачастую небольшого роста с незначительной внешностью, с маленькими сморщенными личиками, на экране они становились ослепительно красивыми.

– Вы уверены относительно времени?

– Абсолютно. Она как раз... Мисс Хоут как раз закончила лекцию, мы стояли вот здесь, – она показала, – и я говорила ей, как важна ее деятельность для всех нас. Она поблагодарила меня, пошла на стоянку, села в машину и уехала.

– Вы не заметили, никто не отъезжал со стоянки после нее?

– Нет, никто. Я стояла с ней около машины, а потом проводила взглядом ее автомобиль. Когда он скрылся из виду, я вернулась в здание.

– Не могли бы вы описать ее настроение, когда она уезжала?

– Ее настроение? – миссис Райт так изумилась, будто никогда не слышала этого слова раньше.

– Была ли она напугана? Обеспокоена? Расслаблена? Озабочена? Вам понятно, что я имею в виду? Как она выглядела, когда уезжала? – Эйхорд говорил мягко, настраивая ее на доверительную беседу.

– Торопилась. Она была очень деловитой и оживленной, спешила.

– Миссис Райт, я знаю, что вы – активистка женского движения. Как оценивали Тину Хоут с профессиональной точки зрения?

– Высоко. Это я могу сказать совершенно определенно. Все были о ней самого высокого мнения. Складывалось впечатление, что она просто незаменима.

– Значит, можно предположить, что смертью Тины Хоут женскому движению был нанесен заметный урон?

– Пожалуй, что так.

– Говорила ли она когда нибудь об угрозах? Или о недоброжелателях, о ком то, кто явно выражал враждебность по отношению к ней?

– Нет, я ни разу об этом не слышала. Ее любили все и уважали даже те, чье мнение было полярно противоположным ее взглядам. Я никогда не слыхала, что ее кто то ненавидит, да еще так сильно, чтобы дойти до убийства. Больше того, оппоненты восхищались определенностью ее позиции, непримиримостью к предрассудкам.

Эйхорд кивнул, стараясь оценить правдивость женщины по реакции на его вопросы и выискивая малейшее противоречие в ее словах.

– Она объяснила, почему так торопилась уехать?

– Я помню, она говорила, что куда то опаздывает. Кажется, должна была выступать в церкви, расположенной в другом конце города, порядка сорока пяти минут езды отсюда. Мне было, конечно, неудобно отнимать у нее время, но я хотела объяснить, каким важным считаю ее выступление, понимаете?

– Я понимаю, – задумчиво кивнул Эйхорд.

– Мне казалось, что ей просто необходимо знать, как высоко мы ее ценим. Но чувствуя ее нетерпение, старалась говорить как можно короче.

– Понятно. Есть у вас какое нибудь предположение, кто мог желать ей вреда?

– Никакого. – Маленькая женщина отрицательно качнула головой. – Для нас всех это было полной неожиданностью.

«Для Тины тоже, детка», – подумал Эйхорд. Он поблагодарил ее и направился к машине. Повернул ключ зажигания и поехал в управление, продолжая думать о Тине Хоут. Он представил место, где ее нашли. Видел платье в маленькой луже грязной воды. Грязь на ногах, одетых в колготки. Вспоминал рапорты о волосах и образцах кожи, данные обследования ногтей, прямой кишки, век, остатков почвы, результаты судебно медицинской экспертизы.

Интеллектуалы Главного департамента полиции не сумели сделать никаких выводов на основании этих результатов, поступивших к Джеку от мальчиков Эрла Рича из криминалистической лаборатории Бакхеда. Они блестяще провели всю лабораторную работу, сумев не зациклиться на пестике для колки льда, а сочтя его одним из возможных орудий убийства.