Наконец то! Дверь особняка открылась. Вот они, денежный мерзавец и его содержанка. Черная машина на подъездной дорожке. Большой Эл собирается ехать, она помогает ему. Аккуратно и тщательно складывает стул, убирает его в машину. Наклоняется внутрь, и они долго целуются. Любовники. Интересно.

Он собирался подождать пять минут, но выдержал только три. Если мужчина вернется... Дьявол с ним! Что нибудь придумаем. Эйхорду было плевать на все. Слишком поздно отступать. Вот он уже идет по аллее. Возвращается. Берет забытую коробку и вещи в полиэтиленовом мешке. Поднимается к двери. Звонит. Не ждет, пока его узнают, не ждет вопросов, а начинает барабанить, непрерывно и неистово. У Эйхорда тяжелый кулак лучшего бойца колледжа.

Дверь открывается, женщина набрасывается на него:

– Не психуй, идиот. Нечего, черт возьми, ломать дверь...

– Ники Додд? – спрашивает он. Значок в одной руке, полиэтиленовая сумка – в другой.

– Да?

– Мадам, вы являетесь свидетелем в расследовании убийства...

– Нагромождение пустых слов, рассеивающих внимание человека, который пытается понять, что от него хотят. Этому он научился у бывшего полицейского в Нью Йорке несколько лет назад.

Он входит, она пытается вытолкнуть его обратно, служебные документы и значок больше не требуются. Теперь он продвигается внутрь, работая плечами, излюбленным методом всех сыщиков мира. В полутьме утреннего дома звучат металлические слова:

– Ставлю вас в известность, что все, что вы скажете, может быть использовано против вас.

Как в плохих фильмах. Слыша о праве хранить молчание, каждый знает, что это чушь.

– Я арестована? – в тоне явно слышится: «Какого хрена надо этому дерьму!» Ни один мускул не дрогнул на ее тонком лице.

– Мадам, вы знаете, что это? – его рука протягивает ей какой то предмет и роняет раньше, чем она касается пальцами прозрачной пленки, в которую он обернут.

– Ну и что же это? – Она ведет себя так, будто никогда не видела ничего похожего.

– Это ваш револьвер, мадам? – торопится он.

– Нет.

– У меня есть к вам вопросы. Присядем. Разговор длинный. – Он наблюдает, как она начинает выламываться в стиле героини плохого детективного фильма.

– Я не разговариваю с дерьмом без адвоката. – Она поворачивается спиной.

– Ах ах. – Он хватает ее сильными руками и швыряет на ближайший стул. – Способ не сработает. Я спрашиваю. Если вы ответите, то и до юриста дело дойдет. Если я не получаю ответа... – Он не договаривает и начинает вышагивать перед ней. Известно, что мистер Скамвей и вы убили Диану Талувера и других женщин. Расскажите мне об этом. – Он продолжает ходить вокруг нее.

– Это чушь. Я...

– Нет. Сидеть.

– Послушайте, вы не имеете права так поступать. Существуют правила. Я знаю мои права, и я...

Сможет ли он забыть когда нибудь этот насмешливый голос?

– Вы не знаете золотого правила, леди. Вот оно: никаких правил. Ясно? Итак. У вас есть шанс. Не шевелиться! – Он сделал неуловимое движение и пригвоздил ее к стулу. – Вы признаете, что помогали убить Диану Талувера и других? Времени нет. Говорите. Да или нет?

– Вы ненормальный. Вы сдвинутый псих. Я никогда никого не убивала. А вы идиотский...

Серебристый предмет стреляет прямо в ее правый висок. Пуля задела ей руку. Показалась кровь. Какой то шум. Он огляделся и поднял гильзу.

Теперь максимум внимания.