Изменить размер шрифта - +
..
     - Клянусь богами, - сказал он неожиданно, - сегодня какая-то сказочная ночь! Взгляните на огоньки в этих окнах, там, внизу, а потом

посмотрите вверх - в беспредельную синеву неба. Туда, где, словно изнемогая в захлестнувших ее потоках лунного света, сверкает одинокая

звезда...

Глава VIII
ЛУННЫЙ СВЕТ ТОРЖЕСТВУЕТ ПОБЕДУ

I

     Выяснить, что именно произошло после этого, оказалось совершенно невозможно. Я привел все сказанные тогда слова, какие запомнил мой

троюродный брат, придал им вид связной беседы, сверил с тем, что Мелвил припомнил позже, и в конце концов прочитал ему все подряд. Получилось,

конечно, не дословное, но, как он говорит, очень близкое воспроизведение разговора, который они тогда вели: такова была его суть, примерно такие

слова были произнесены. И, расставаясь с Чаттерисом, Мелвил был твердо убежден, что решение, о котором тот говорил, окончательно и бесповоротно.

Однако потом, говорит он, ему пришло в голову, что решение решением, но осталась еще одна вполне реальная сила, способная к действию, - Морская

Дама. Что намерена предпринять она? Эта мысль снова повергла его в смятение и не оставляла его, охваченного нерешительностью и раздираемого

сомнениями, пока он не дошел до отеля Ламмиджа.
     Перед этим они вернулись к "Метрополю" и расстались у его ярко освещенного парадного подъезда, обменявшись крепким рукопожатием. Мелвилу

показалось, что Чаттерис отправился прямо к себе, хотя он в этом и не уверен. Как я понимаю, Мелвилу самому было о чем подумать, и он, по-

видимому, побрел прочь через Луга, погруженный в размышления. Потом, когда ему стало ясно, что от Морской Дамы одними отречениями не

отделаешься, он, как я и говорил, повернул назад. Однако ничего выяснить ему не удалось, за исключением того, что "Частный и Семейный Отель

Ламмиджа" совершенно ничем не отличается от любого другого отеля такого же сорта: его окна не выдают никаких тайн. И на этом рассказ Мелвила

заканчивается.
     А с ним по необходимости заканчивается и мое обстоятельное повествование. Есть, конечно, еще некоторые источники и кое-какие намеки.

Паркер, к сожалению, как я и говорил, ответила отказом. Поэтому главные из этих источников - во-первых, Гуч, лакей, служивший у Чаттериса, и,

во-вторых, швейцар "Частного и Семейного Отеля Ламмиджа".
     Показания лакея точны, но мало проясняют дело. Он свидетельствует, что в четверть двенадцатого поднялся наверх, чтобы спросить Чаттериса,

не надо ли сегодня еще что-то сделать, и обнаружил его сидящим в кресле перед открытым окном, подперев подбородок руками и глядящим в пустоту, -

что, как замечает в конце своего труда Шопенгауэр, и составляет суть человеческой жизни.
     - Что-то сделать? - переспросил Чаттерис.
     - Да, сэр.
     - Нет, ничего, - ответил Чаттерис. - Абсолютно ничего.
     И лакей, вполне удовлетворенный этим ответом, удалился, пожелав ему спокойной ночи.
     Чаттерис, вероятно, оставался в таком положении довольно длительное время - может быть, полчаса или даже больше. По-видимому, настроение

его понемногу претерпевало некие изменения. В какой-то момент летаргические размышления, очевидно, сменились лихорадочным возбуждением - чем-то

вроде истерической реакции на все его решения и отречения. Первое его действие представляется мне немного карикатурным - и в то же время

патетическим.
Быстрый переход