Калеб сидел за своим столом. Перед ним лежало раскрытое дело о нападении на Мэгги, и он разговаривал, прижимая трубку телефона плечом к уху. Ему нужна была помощь полиции штата. Он с полным уважением относился к опыту Рейнолдса. Но дело-то по-прежнему должен был раскрыть именно он. И женщина тоже была его.

— Вещественные доказательства были извлечены из костра. Мусор мог быть смочен какой-нибудь легко воспламеняющейся жидкостью, поэтому это ничего не скажет мне о нападавшем. Кроме того, что костры разводить он умеет. Мне нужен биохимический анализ всего, чем он мог воспользоваться в качестве оружия.

— То есть, грубо говоря, весь тот мусор, что вы вытащили из костра. А на это, как я уже говорил, потребуется время.

Донна Тома, к которой Калеб заглянул вчера, сказала ему то же самое: «На восстановление памяти требуется время».

Калеб пристально вглядывался в фотоснимок Мэгги: уродливый шрам на лбу; большой, экзотический рот; темные, бездонные, непроницаемые глаза. Как он может защитить ее, если даже не знает, кто она такая? Или от чего она убегает?

— Что показал анализ на изнасилование? — спросил он у Рейнолдса.

— Результаты ничем вам не помогут, потому что пока их не с чем сравнивать.

— Вы можете прогнать их по своим криминальным базам данных.

— При условии, что ваш нападавший числится в этих самых базах, — заметил Рейнолдс.

— Именно поэтому мне и нужны результаты исследования обломков и поленьев. Если мы сможем идентифицировать оружие…

— Или подозреваемого.

Калеб сорвался — все-таки отчаяние и разочарование давали о себе знать.

— У меня нет подозреваемого! У меня есть только от мертвого осла уши!

— Не везет вам, приятель, — посочувствовал Рейнолдс. — Послушайте, для вас, конечно, это дело может казаться важным и срочным, но здесь им никто не станет заниматься вне очереди, пока…

— Пока у меня не появится труп, — мрачно закончил Калеб. — Понятно. Благодарю.

— По крайней мере, жертва еще жива.

Причем намного больше любого, кого он знал. Жизнь просто сжигала ее, как лихорадка. Даже температура тела, и та у Мэгги была повышенной.

Калеб откашлялся.

— Это точно.

— Она что-нибудь говорит?

— Нет.

— Она ведь не скрывается от правосудия? И не эмигрант-беженка, а?

Хороший и закономерный вопрос. Калеб сам неоднократно задавал его себе.

— Если верить НЦКИ, нет. Ее отпечатки не зарегистрированы в их базах данных.

— Ясненько. Значит, криминальное прошлое отсутствует. Вы проверяли базу данных пропавших без вести?

— Послушайте, я проверил все, что можно, — ее нет ни в одной базе данных. Есть одно упоминание о шестнадцатилетней девчонке, пропавшей в нашем штате двадцать лет назад, но в деле отсутствуют ее отпечатки пальцев. Да и описание не совпадает — не тот возраст и цвет глаз.

— В таком случае, можно выпустить пресс-релиз, — предложил Рейнолдс. — Обращение к общественности. Ну, вы понимаете, о чем я: «Полиции нужна помощь в опознании прекрасной обнаженной женщины…» и далее в том же духе. Вы наверняка получите массу откликов.

— От всех одержимых и полоумных придурков в радиусе пяти сотен миль. Нет уж, благодарю покорно.

— Откуда вам знать, что она и в самом деле не чокнутая?

В затылке у Калеба поселилась тупая боль. Одной рукой держа трубку телефона, другой он принялся массировать шею.

— Она нормальная.

— Просто забывчивая, — сухо согласился Рейнолдс.