Арон кивнул.

– Я обдумаю этот вопрос.

Алаис кивнула.

– Думайте. Но я предупреждаю, если не уедете вы – уеду я.

– Алекс? – Лизетта была в шоке.

– Я уязвима, Лиз. Стоит пригрозить мне сделать что-то с ребенком… даже не так. Далан, к примеру, взрослый, он может кое-как за себя постоять. А вот этот говорящий сверток, – Алаис усмехнулась своим мыслям, – он полностью зависит от меня. Не могу сказать, что во мне так уж бурлят материнские чувства, но хотелось бы обойтись без… жестких проверок. Подумай об этом. Много ли выдержишь ты, если твоему племяннику у тебя на глазах начнут ломать кости?

Лизетта побледнела и замотала головой, словно призрак палача в красном колпаке уже встал перед ее глазами.

– Я – не выдержу, Лиз. Я рисковать не буду.

– Мы подумаем над этим, – Арон уверенно развернул супругу к дверям. – Я очень серьезно подумаю.

Ночью Лиз выпустила Стэна из дома, и рыцарь Ордена растворился в темноте, снабженный новой, неприметной одеждой без знаков Ордена, новым оружием, так же без опознавательных знаков и даже кошельком с деньгами. Если уж делать добро, так до конца.

А еще через два дня Арон объявил что они уезжают. В Рентар. Это большой портовый город, там есть компаньоны. Которые помогут устроиться, да и затеряться там намного легче.

Поедет ли с ними Алекс?

Разумеется, Алаис была согласна.

Семейство Даверт.

Луис смотрел в окно на Тавальен.

– Может, все же проедешь по городу? – Массимо все понимал. Только вот легче от этого не было.

Этот день тьер Даверт запомнит навсегда.

Утром, на богослужении, в главном храме Тавальена, Эттан Даверт произнес проповедь, и призвал всех верующих людей покарать святотатцев, которые поклоняются Ириону, приносят человеческие жертвоприношения и отправляют мерзостные ритуалы.

Конкретно – рыцарей Ордена моря.

Много ли надо толпе?

О, поверьте мне, очень немного, особенно когда ее гнев раздувает опытный и харизматичный лидер с правильно подвешенным языком. Эттан был именно таким.

Слово, другое, призыв, воззвание… и толпа, воодушевленная безнаказанностью и богоугодностью этого дела, бросилась громить дома орденцев и буквально рвать их в клочья.

Луис отлично знал, что нечто подобное происходит по всем трем материкам…

Кое-кого Луису удалось отбить. А остальных…

Страшно это.

Когда люди пьянеют от крови, превращаясь в животных, когда в порыве безумия рвут себе подобных, когда смотрят белыми от ярости глазами, и ты понимаешь, что только клинок в руке удерживает это… это существо от нападения…

Луис почти не думал в этот день. А если и думал, то об отце.

Почему-то ему казалось, что такого не простят ни люди, ни боги.

Сам он уехать просто не успел.

Эттан, словно что-то подозревая, вцепился в сына, как клещ, и Луис не мог отлучиться даже на пару дней. Но хоть Эрико не искали.

Приказание Эттан отдал, но оно затерялось на столе секретаря, спасибо, Массимо, как раз проходил мимо. Видимо, случайно, бумага упала к нему в карман.

Несколько раз подряд.

По поискам брата отчитывался Луис, а Преотцу и в голову не приходило, что родной сын способен так нагло ему врать.

Как оказалось – способен.

Луис бросил еще один взгляд в окно.

– Почему, ну почему они не послушались?! Какие же глупцы! Нет, даже не идиоты! Беспримесные безмозглые устрицы! Кретины! Тупицы! Крабы!

Таких (и еще более впечатляющих) эпитетов удостоился магистр Шеллен со соратники.

Луис честно написал анонимку в адрес Ордена, и даже не одну.

Судя по результату, рыцари решили, что бумага пропадать не должна и использовали ее по назначению.