- А откуда он это знал?

- Его не приняло наследие Лаис.

Феликс помотал головой.

- Погоди... отец,  что значит - не приняло наследие Лаис?

- Вот это. - на пальце герцога блеснул зеленый камень с вытравленной на нем серой акулой. - Это подделка. Настоящий, снятый с пальца убитого герцога,  лежит где-то в сокровищницах Тавальена. Но в записях предка сказано,  что его никто не смог надеть.

- Почему?

- Начиналась странная штука. Опухали руки, шли красными пятнами,  люди криком кричали от боли... перстень попробовали примерить на осужденного. Ему становилось все хуже и хуже, в итоге,  он умер от удушья через несколько часов. Наш прадед примерил перстень,  но когда по руке пошли красные пятна,  снял его,  и больше никогда не одевал.

- А... потом?

- Сказано, что он ждал,  искал, надеялся,  но все было впустую. Тогда он рассказал  все это своему сыну,  в надежде, что рано или поздно найдется потомок... преотец Лисандр был глуп. Если бы он уничтожил всех Лаис,  море обезумело бы,  родовой замок был бы уничтожен, а герцогство стерто с лица земли. Этого не произошло,  значит,  кто-то остался жив. Не наш предок, его крови не хватило бы для признания Морем... Кто-то был. И был рядом,  на земле Лаис...

Феликс медленно сжал виски.

- Кошмар... Прости,  отец...

- Что уж там. Потому и закрыта для посторонних картинная галерея. Кровь герцогов сильна,  поверь,  если сейчас на земле есть Лаис, они выглядят точь в точь,  как их предки. Просто лучше это никому не знать.

- А они есть?

- Посмотри на море.

Феликс повиновался.

- Акулы?

Да,  это были акулы. Целые стаи кишели рядом с замком,  они играли,  словно дельфины, они наслаждались бушующим морем,  но почему-то не жрали друг друга.

- Они приветствуют своего господина. Море поет и акулы танцуют. Это один из признаков. Другой - принятие наследства. Есть и еще несколько,  о них сказано в дневнике прадеда...

- То есть где-то есть законный герцог?

Эдуард улыбнулся сыну. Какой же умный мальчик у него вырос.

- Есть,  сынок.

- И что теперь?

- А теперь нас ждет много проблем. Если герцог Лаис,  истинный герцог,  придет к воротам замка,  мы не сможем поднять на него руку. Уж поверь,  это станет нашей смертью. Кровь не потерпит предательства.

- И?

- А король вряд ли поймет мое желание жить. И преотец Даверт тоже.

Феликс мрачно кивнул,  понимая глубину ямы,  в которой они все оказались.

Отказаться - нельзя. Им не жить. Согласиться тоже нельзя,  все равно убьют. Избавиться от проблемы... может,  если он сам....

- Проклятие падет на весь род,  - Эдуард выделил голосом последние два слова.  - Даже и не думай,  если не хочешь нашей смерти.

- Не буду.Но что тогда делать? И зачем ты мне это рассказал?

- Рассказал потому,  что больше не уверен в завтрашнем дне, - отрезал Эдуард. А что делать...

Он посмотрел на море. На играющих акул - одну,  белоснежную,  длиной в шесть человеческих ростов было особенно хорошо видно, и решительно тряхнул головой.

- Делать то, что завещал наш предок. Договариваться. Наверняка, есть мирные пути решения проблемы. И мы  должны с этим справиться.  Обязаны. Я хочу увидеть своих внуков.

***

Массимо разбудил Луиса примерно в четыре часа утра. Мужчина зевнул, тихо ругнулся и полез из кровати. Рядом проснулась Алаис.

- Что случилось?

- Доставили шпиона.

- Я с вами. Дайте мне минуту...

Алаис решительно отбросила одеяло, не обращая внимания на то, как Массимо отвел глаза, накинула поверх ночной рубашки длинный теплый халат, и сунула ноги в домашние туфли.