Газар с тревогой увидел лед. Он надеялся быть уже в открытом море. Ледяная равнина так вклинилась в проход, что закрыла все выходы для обеих шхун. Дагге плыл за Росвелем. Этот опытный моряк не видел никакой возможности плыть по ветру. Обе шхуны шли одна за другою и через полчаса вновь увидели северный берег земли, которую так недавно оставили. В это время взошла луна.

Газар окликнул виньярдского «Льва» и спросил, что надо ему делать? Еще возможно было, следуя как можно ближе по ветру, обогнуть мыс и таким образом уйти от ледяных равнин. По крайней мере, при этом маневре оба корабля могли бы поворотить и нашли бы проход, который вывел бы их на несколько миль по ветру.

— Капитан Гарнер на палубе? — спросил Дагге. В это время показался Росвель.

— У нас, Гарнер, нет времени совещаться, — сказал Дагге. — Наша дорога перед нами. Надо итти по ней или остаться здесь, где мы теперь, пока ледяная равнина не подойдет ближе к нам. Я пойду вперед, а вы следуйте за мною.

Росвелю было достаточно одного взгляда, чтобы понять свое положение.

Оба корабля продолжали итти вперед. В одну минуту оба экипажа, сознавая опасность, высыпали на палубу, хотя никого не вызвали. Все молчали. Глаза всех были устремлены на предмет, видневшийся впереди их.

Соседство с одной стороны утесов, тайное предчувствие, что далее будет другая ледяная равнина, возбудили всеобщее беспокойство. Оба капитана смотрели во все глаза. Начало холодеть. Два молодые матроса, которые получили приказание взлезть на мачты, заявили, что приближалась обширная равнина льда, которая раздавит обе шхуны, если они не успеют ее избежать. Это известие в одно время дошло до капитанов. Вследствие маневра, в котором Росвель показал гораздо более опытности, чем Дагге, обе шхуны через десять минут находились одна от другой почти уже на расстоянии мили.

Гарнер сам влез на мачту и, благодаря довольно яркому свету луны и безоблачному небу, увидел лед, лежавший на западе на протяжении двух миль. Ночи были холодные. Лед образовался везде, где была вода. и молодой капитан думал, что обломки, оторванные волнами, соединяются вследствие холода. Росвель сошел с мачты, обледеневшей от ветра. Он позвал лейтенантов и стал советоваться с ними.

— Мне кажется, капитан Гарнер, — сказал ему Газар, — что не из чего выбирать. Мы затерты льдом, и из него нам надо выбиваться до рассвета, а там может представиться удобный случай выбраться отсюда. Этим случаем мы постараемся воспользоваться, а если нет, тогда придется здесь зимовать.

Газар говорил тихо и хладнокровно, но было видно, что он говорил обдуманно.

— Вы позабыли, господин Газар, что может быть проход по направлению к западу, и что им мы сможем пройти до открытого моря. Капитан Дагге довольно далеко на западе, и мы, может быть, успеем последовать за ним. Зимовать здесь невозможно; на это есть тысяча причин, и в том числе выгоды нашего арматора. Мы идем быстро вдоль ледяной равнины, но мне кажется, что можно итти еще скорее; так ли вы думаете, господин Газар?

— Это зависит от льда. На нашем носу несколько тонн льда.

Когда замеченная вдали ледяная равнина подошла близко, и все ее рассмотрели, то убедились, что из нее не было выхода. Вдруг открылся канал, но когда вошли в него и поплыли на северо-запад, то оказалось, что этот канал оканчивался «мешком».

Почти в то же самое время лед быстро охватил судно. Росвель тотчас же увидел, что ему нечего было делать. Он стянул все свои паруса, насколько это позволяло замерзшее полотно, поднял остроконечные якоря, которыми пользуются на льдах, и ввел свой корабль в род губы, где ему было безопаснее оставаться при столкновении ледяных полей.

Дагге показал в это время всю энергию, на которую он был способен; он старался обогнуть все утесы и проплыть в свободное море, но обширные ледяные поля, блеск которых давно приметили на палубе другого корабля, вдруг закрыл ему дорогу.