Дагге старался ободрить своего товарища, но Росвель был очень счастлив, когда через двадцать четыре часа виньярдская шхуна была готова. Гарнер думал, что надо было поднимать паруса, но Дагге возражал. Сначала он указывал на то, что не было никакого ветра, и когда Росвель предложил вывести обе шхуны из бухты, отвечал, что матросы устали и нуждаются в отдыхе. Но Росвель настоял на своем, и когда шхуны отплыли от берега, он чувствовал, что с плеч его свалилась большая тяжесть. Шлюпка тихо буксировала ойстер-пондскую шхуну и помогала ей выйти из губы. Когда шхуна проходила около виньярдской шхуны, Дагге был на палубе. Он пожелал доброго вечера товарищу, обещая последовать за ним утром.

Тогда в уме молодого капитана явилась новая мысль. К чему послужит то, что он выведет свой корабль из льдов, если этот лед на другой день затрет корабль Дагге? Он решился опять войти в губу, чтобы еще раз попробовать уговорить Дагге.

Гарнер нашел всех виньярдцев спящими. Даже сам Дагге не встал, чтобы встретить Росвеля. Было бесполезно спорить с ним. Побыв несколько минут с Дагге, Росвель воротился на свою палубу. Возвращаясь, он заметил, что лед делается все толще, и шлюпка шла к шхуне, ломая ледяную кору.

Росвель сам начал опасаться того, чтобы его не затерло льдом до выхода из губы. К счастью, легкий ветерок подул с севера, и Гарнер успел вывести свою шхуну к такому месту, где этой опасности уже не было. Тогда он позволил своим людям отдохнуть, что для них было необходимо, и офицеры поочередно дежурили на палубе.

За час до начала дня лейтенант вследствие полученного приказания разбудил Росвеля. Молодой капитан, выйдя на палубу, увидал, что ветра совсем не было, и было очень холодно.

Лед пристал к снастям и бокам шхуны, хотя ночная тишина препятствовала морской пене брызгать на корабль, что было очень благоприятно для моряков. Росвель убедился, что ледяная кора, окружавшая его, была толщиною в треть метра. Это сильно его беспокоило, и он дождался с нетерпением дня, чтобы отдать себе отчет в положении Дагге.

Лишь только рассвело, Гарнер увидал, что лед покрыл всю бухту. Дагге и его экипаж работали пилою. Вероятно, они спохватились еще до рассвета, потому что шхуна не поднимала якоря, хотя находилась от бухты на расстоянии кабельтова. Гарнер следил за действиями Дагге и его экипажа в зрительную трубу, а потом он вызвал свой экипаж на палубу. Повар получил приказание приготовить теплый завтрак. Поев, Росвель и Газар сели в две китоловные шлюпки и отплыли. Они остановились около борта шхуны, затертой льдом, привезя с собою большую часть своего экипажа.

Может быть, к счастью Дагге подул ветер с севера, вследствие чего волны, гонимые этим ветром, скоро разорвали лед, и виньярдская шхуна могла около полудня соединиться с ойстер-пондской.

Росвель обрадовался, возвратившись на свой корабль, и решил как можно скорее выйти из этого залива, потому что ночной опыт показал ему, что он слишком долго оставался на якоре. Дагге за ним следовал охотно.

Глава XXII

— Господин Газар, — сказал Росвель, оставляя палубу, чтобы итти отдохнуть, — поднимите полные паруса и отправляйтесь! Мы запоздали и должны торопиться. Позовите меня, если лед преградит дорогу.

Газар посмотрел с завистью на своего капитана, идущего отдохнуть, так как и сам он нуждался в сне.

Стимсон также находился на палубе.

— Слушай! — кричал часовой. — Держись моря, спереди идет лед.

— Лед здесь! — вскричал Газар. — Этого мы менее всего ожидали… Где лед, Смит?

— Вот, сударь, ледяная равнина, которая так велика, что отрезала от нас виньярдского «Морского Льва».

Газар с тревогой увидел лед. Он надеялся быть уже в открытом море. Ледяная равнина так вклинилась в проход, что закрыла все выходы для обеих шхун.