Менее, чем через полчаса, Росвель и все сопровождавшие его достигли дома. Ойстер-пондская шхуна была от этого места менее, чем на полмили. К счастью, небольшой свободный от льда бассейн увеличился вместо того, чтобы закрыться, но из него уже невозможно было выйти: в ледяной равнине не было никакого выхода. Сначала Росвель считал свой корабль погибшим, но, осмотрев местность ближе, он надеялся, что его шхуна может обогнуть утесы.

Положение моряков было безнадежно. В полдень в тени мерзла вода. Яркое солнце еще бросало свои лучи на ледяную равнину, но так косвенно, что едва можно было сносить холод. С вершины мыса виднелся один только лед, исключая той части бухты, куда не проникла еще большая ледяная равнина. К югу виднелись груды огромных гор, поставленных там, как башни, которые закрывали все выходы с этой стороны.

Росвель боялся, что до наступления лета ему уже нельзя будет освободиться от этого льда. Правда, южный ветер мог произвести некоторые перемены и снять ледяную блокаду, но это с каждой минутой делалось более и более невероятным. Зима уже началась, а если лед образовался среди группы этих островов и вне этой группы, то на восемь месяцев надо было отказаться от всякой надежды.

Стимсон дал прекрасный совет для борьбы с холодом, который, естественно, мог увеличиться. Он советовал перенести паруса разбитого корабля и сделать из них большие занавеси в деревянном доме, единственном убежище моряков; воспользоваться кожами тюленей, принадлежащими Дагге, чтобы законопатить изнутри стены этого дома; сберегать дровяной запас, который привезли с собою; ограничиться, если будет возможно, одним огнем; быть как можно опрятнее, что представляет самое лучшее средство против холода; принимать почти холодные ванны и для этого брать воду у самого входа в дом, а бочку, служащую ванною, поставить под шатер; чаще прибегать к упражнениям, чтобы тем сохранить в теле необходимую естественную теплоту.

Гарнер успел ввести свою шхуну в безопасное место у берега, а из разбитого корабля Дагге вынули все запасы и предметы, которые в нем заключались.

Два месяца прошли быстро. Моряки приняли все предосторожности, и дом доставлял более удобств, чем можно было думать. Дни уменьшились а ночи увеличились так, что солнце было видимо только несколько часов, в которые оно очень низко проходило над северным горизонтом. Холод все более и более увеличивался. Оттепелей не было, и термометр указывал несколько градусов ниже нуля.

Люди обоих экипажей привыкли к климату и признавались, что они были бы в состоянии перенести еще больший холод.

В эту часть года выпало гораздо больше снега, нежели после. Этот снег доставлял большие неудобства, потому что скоро образовал вокруг дома вал и завалил пространство, служившее местом прогулки для моряков. Они были вынуждены прорывать лопатами проходы, и это дало им работу, способствовавшую сохранению здоровья.

Дагге не отказался от своего корабля, и не проходило дня, чтобы он его не посещал. Каждый день ему приходил на ум новый способ поднять весною паруса, хотя все слушавшие его были уверены в невозможности осуществить его планы.

Росвеля сильно беспокоил вопрос о топливе. Уже истребили большую часть привезенных с собою дров. Как ни был значителен запас их, но его уже много израсходовали и, по сделанным вычислениям, его оставалось только на половину того времени, которое приходилось провести на острове. Без топлива смерть была неизбежна.

Стимсон несколько раз давал по этому поводу советы:

— Ну, сударь, вы, без сомнения, знаете, что нам остается делать. Без теплого кушанья люди не могут жить, как и вовсе без пищи. Если у виньярдской шхуны нет запаса дров, то нам надо сделать запас для топки из нее самой.