— А потом спросила?… — спросила она. — Когда свидание окончится… что со мной станет? Молчание.

— Вы не хотите сказать, что?..

В ее голосе опять послышался страх. Севр чуть не попался снова. Он пожал плечами и зашагал взад и вперед по гостиной.

— Вы не похожи на жестокого человека!

— Нет, я очень жестокий, — проворчал Севр.

Это было сильнее его. Он не мог заставить себя молчать.

— Итак?… Потом! Я смогу уйти?… Через час?… Нет?… Через два часа? Он остановился напротив нее.

— Послушайте! Я…

Она старалась смотреть на него с умоляющим выражением лица. Он сжал кулаки в карманах и продолжал ходить.

— Что вы хотели мне сказать?… — снова спросила она. — Можете предложить что–нибудь другое?… Вот что, я сама сделаю вам предложение. Когда уйдете, закроете меня… Ну, видите, сама иду вам на встречу.

Негодяйка! Она парировала любой удар. Еще немного, и он начнет ее слушать, да еще того хуже, даст ей слово.

— Как раз успеете скрыться. А потом позвоните кому–нибудь из местных, и сообщите, что я здесь заперта. Значит, когда меня освободят — будет зависеть от вас. Сами дадите сигнал… Согласны? Может, в конце концов, она и в самом деле испугалась? Ну что ж, еще одна причина, чтоб стоять на своем. Он присел подальше от нее, на ручку кресла. Она закурила новую сигарету и смотрела на него прищурившись от дыма. Она курила по–мужски, не вынимая сигареты изо рта даже когда говорила.

— Это разумно, разве нет? Остаемся свободны, и вы, и я. Не надо обещаний, которые все равно не сдержать. Договор. Я за договоры… А вы?.. Ну–ну! Скажите что–нибудь… Ладно! Как хотите!

Она встала, потянулась, зевнула, не обращая больше внимания, и присела у чемодана, который принялась расстегивать.

— Почему вы не оставили его в камере хранения? Слова вырвались помимо его воли. Он чуть не стукнул себя по лбу от досады. Однако, он с нетерпением ожидал ответа, полный недоверия. Зачем таскаться с чемоданом, когда едешь всего на каких–то несколько часов в отдаленный поселок? Она медленно погладила кожу, с некой мечтательной чувственностью.

— Слишком привыкла к своим шмоткам, — сказала она. — Ценный багаж не оставляют в камере хранения.

Она открыла чемодан. Он чувствовал себя ужасно лишним, но что она подумает, если извиниться? Впрочем, она уже вытаскивала под самым носом комбинации, чулки, нижнее белье, заботливо все раскладывая на диване. Она доставала блузки, шерстяные платья, тщательно расправляя их, чтоб отвисли.

— Так мнется, — объяснила она. — Вы должны знать, раз женаты.

— Я…

— Вы сняли кольцо, но от него остался след… Это же сразу видно.

— А что вы еще заметили?

— Не думайте, что я так уж вами интересуюсь!

Диалог продолжался. Она сразу этим воспользовалась.

— Положите–ка эту стопку в шкаф… в правый нижний ящик…

— Ну как тут отказаться? Теперь он как челнок курсировал между спальней и гостиной, с яростью и отвращением таская платки, плавки, резиновые перчатки, раздушенные тряпки, которые ему хотелось швырнуть через всю комнату, но что поделаешь! Если уж вынужден играть роль тюремщика, то нельзя же в конце концов быть хамом! Он протянул руку к коробочке, но она быстро выхватила ее у него из–под носа:

— Мои сережки! — закричала она.

Потом засмеялась, обезоруживающим смехом доброй подружки.

— О! Они не дорогие, не думайте!

Она открыла футляр.