Полундра кивнул. Да, если тут и в самом деле вулканы, то взрывать бомбы не стоит.

— Я вот только не понимаю, почему их тогда просто не подняли? — сказал мальчик. — Что, нам эти бомбы не пригодятся?

— Это вряд ли, — отозвался Полундра. — Сам посуди — их сделали лет шестьдесят назад, да к тому же они почти все это время в морской воде лежали. Наверняка по прямому назначению их уже использовать опасно. Можно не врага взорвать, а самому подорваться. К тому же подъемные работы — недешевое удовольствие. Не стоят эти бомбы тех денег, которые придется потратить, чтобы их поднять. В конце концов, у нас на складах этих бомб целая куча. Притом поновее и получше, чем эти.

— Все равно. Не может быть, чтобы бомбы никому не были нужны, — упрямо покачал головой мальчишка.

— Ты только не вздумай сам их доставать, — строго сказал Полундра. — Ничем хорошим это не кончится.

— Ой, вы такой же, как папа! Он с меня уже честное слово взял, что я сам к ним нырять не буду. Даже чтобы просто посмотреть.

— Правильно твой папа сделал, — кивнул Полундра. — Это оружие, а не игрушки.

Мальчишка надулся, но плохого настроения у него хватило только минуты на полторы.

— Все равно, не дело, чтобы они на дне лежали, — сказал он. — Они ведь рано или поздно могут и сами взорваться. Разъест их вода, и все. И тогда может быть извержение подводных вулканов.

— Возможно, я с этим помогу… потом, когда освобожусь, — сказал Полундра. — От морской воды они, конечно, не взорвутся, но в одном ты прав. Не дело, когда такие бомбы бесхозные на дне лежат.

Но все сейнеры на острове Атту по-прежнему стояли в надежно защищенных от буйства стихии бухтах.

Американские рыбаки пока не спешили выходить в море — бури в это время года бывают совершенно непредсказуемыми. Может в любой момент снова налететь шквальный ветер, и тогда шторм продолжится с прежней силой.

Однако японскую экспедицию, проведшую ночь в комфортабельной гостинице, эти соображения не остановили. Как только Савада Яманиси узнал, что буря стихает, он тут же отправил почти всех своих подчиненных на корабль готовиться к отплытию. А сам со своим помощником отправился в резиденцию мэра Адака — засвидетельствовать свое почтение перед отбытием с острова.

Мэр принял японцев без проволочек и даже попросил секретаршу приготовить ему и гостям кофе — подобной чести не удостаивался никто из местных жителей. Уж очень убедительно вышестоящие инстанции посоветовали господину мэру быть максимально обходительным с японскими гостями.

— Как вы провели ночь? — поинтересовался мистер Морингстон, не найдя другого способа начать беседу.

— Спасибо, прекрасно, — вежливо ответил японец. По лицу его было невозможно определить, проявил ли, по его мнению, американец хорошее воспитание или, наоборот, сказал что-то совершенно неуместное.

«Вот ведь макаки чертовы, — промелькнула в голове мэра непрошеная мысль, — Ничего по их рожам не поймешь. Интересно, это они специально со мной так или просто привыкли?»

— А что вы намерены делать дальше? — продолжал мистер Морингстон, стараясь, чтобы ни малейший отголосок его мыслей не прорвался наружу. — Если хотите, я могу предложить вам одного из своих служащих, чтобы он показал вам наш остров. У нас здесь есть очень интересные места. Птичий базар, лежбище морских котиков. Даже из Нью-Йорка и Вашингтона туристы к нам иногда приезжают. А вам как ученым-биологам это наверняка будет особенно интересно.

— Может быть, чуть позже мы воспользуемся вашим великодушным предложением, — сказал Яманиси.