|
Словно серый, исполненный таинственности призрак, навис он над крошечным земным шаром, кружащимся в мировом пространстве. А люди, эти искорки или пылинки, гонимые ненасытной жаждой деятельности, мчались на своих деревянных и стальных конях сквозь самое сердце тайны, ощупью прокладывая себе путь в Незримом, и шумели, и кричали самонадеянно, в то время как их души замирали от неуверенности и страха! Голос моего спутника вернул меня к действительности и заставил усмехнуться. Разве я сам не блуждаю ощупью, думая, что мчусь уверенно сквозь тайну? -- Эге! Кто-то идет нам навстречу, -- сказал краснолицый. -- Слышите, слышите? Идет быстро и прямо на нас. Должно быть, он нас еще не слышит. Ветер относит. Свежий бриз дул нам в лицо, и я отчетливо различил гудок сбоку и немного впереди. -- Тоже пассажирский? -- спросил я. Краснолицый кивнул. -- Да, иначе он не летел бы так, сломя голову. Наши там забеспокоились! -- хмыкнул он. Я посмотрел вверх. Капитан высунулся по грудь из рулевой рубки и напряженно вглядывался в туман, словно стараясь силой воли проникнуть сквозь него. Лицо его выражало тревогу. И на лице моего спутника, который проковылял к поручням и пристально смотрел в сторону незримой опасности, тоже была написана тревога. Все произошло с непостижимой быстротой. Туман раздался в стороны, как разрезанный ножом, и перед нами возник нос парохода, тащивший за собой клочья тумана, словно Левиафан -- морские водоросли. Я разглядел рулевую рубку и белобородого старика, высунувшегося из нее. Он был одет в синюю форму, очень ловко сидевшую на нем, и, я помню, меня поразило, с каким хладнокровием он держался. Его спокойствие при этих обстоятельствах казалось страшным. Он подчинился судьбе, шел ей навстречу и с полным самообладанием ждал удара. Холодно и как бы задумчиво смотрел он на нас, словно прикидывая, где должно произойти столкновение, и не обратил никакого внимания на яростный крик нашего рулевого: "Отличились!" Оглядываясь в прошлое, я понимаю, что восклицание рулевого и не требовало ответа. -- Цепляйтесь за что-нибудь и держитесь крепче, -- сказал мне краснолицый. Весь его задор слетел с него, и он, казалось, заразился тем же сверхъестественным спокойствием. -- Ну, сейчас женщины поднимут визг! -- сердито, почти злобно проворчал он, словно ему уже приходилось когда-то все это испытывать. Суда столкнулись прежде, чем я успел воспользоваться его советом. Должно быть, встречный пароход ударил нас в середину борта, но это произошло вне поля моего зрения, и я ничего не видел. "Мартинес" сильно накренился, послышался треск ломающейся обшивки. |
