Когда министр Рэй, сопровождаемый губернатором Анжели, в 7.15 приехал на аэродром, он увидел толпу, которую разделял узкий проход посередине, охраняемый двумя шеренгами жандармов. Памятуя указания Сэнфорда и Теарики, демонстранты стояли спокойно и не произносили ни слова. В конце прохода ожидали лидеры автономистов; по бокам стояли два знаменосца, один с французским флагом, другой с таитянским. Не оглядываясь по сторонам, министр Рэй и губернатор Анжели быстро прошли через толпу и остановились там, где должна была состояться обычная прощальная церемония. Рядом с ними стояли начальник тайной полиции комиссар Арригьи и жандармский капитан Пигайо. На глазах у всех Арригьи наклонился к Пигайо и что-то прошептал ему на ухо. После чего жандармский капитан решительно прошагал к таитянскому знаменосцу, вырвал флаг у него из рук, сломал древко, швырнул обломки на пол и демонстративно наступил на полотнище. Не давая окружающим опомниться, он подобрал остатки и направился к уборной, сообщив на ходу, что собирается спустить эти остатки в унитаз.

Второй знаменосец не замедлил последовать примеру капитана. Бросил на пол французский флаг и принялся топтать его ногами, в чем ему охотно помогли стоявшие поблизости полинезийцы. Окружающие стали напирать, но Теарики и Сэнфорд удерживали их, крича, что ни в коем случае нельзя отвечать на провокацию и что вооруженные французские жандармы только и ждут повода вмешаться. Тем временем министр Рэй и губернатор Анжели удалились. Подчиняясь призыву Сэнфорда и Теарики, автономисты быстро покинули аэропорт и собрались перед зданием Территориальной ассамблеи, чтобы выразить свой протест против изощренного надругательства над таитянским флагом и снова поднять три полотнища, которые, согласно принятому накануне решению, постоянно должны были развеваться на новых флагштоках. Однако первым оратором был не Теарики и не Сэнфорд, а человек поменьше ростом и пошире в плечах — заслуженный борец за свободу Пуванаа а Оопа! Он не зачах окончательно, как рассчитывали французские врачи и правители, а чудом восстановил свои силы после двухлетнего отдыха и даже обрел былой пыл. Одетый, как и все автономисты, в красную с белым майку, он с прежним красноречием обратился к собравшимся, воодушевляя их такими же зажигательными лозунгами, как и 25 лет назад, когда он был первым и самым выдающимся лидером полинезийского народа.

В связи с этим митингом Постоянный комитет Территориальной ассамблеи провел заседание и единогласно принял резолюцию, где говорилось, что «оскорбление, нанесенное всему полинезийскому народу в присутствии губернатора Анжели и министра Рэя, может быть смыто только немедленной отправкой во Францию и наказанием ответственных за это лиц — начальника тайной полиции, который был инициатором позорного акта, и жандармского капитана, который был исполнителем».

Уже через несколько часов последовал первый ответ Анжели в виде наспех сформулированного и скорее всего противозаконного постановления, запрещающего вывешивать на официальных зданиях любые флаги, кроме французского. Вторым ответом явилось опровержение версии Постоянного комитета о происшедшем в аэропорту:

«Вы утверждаете, что это произошло при министре Рэе и при мне. Другими словами, представляете дело так, будто министр и я безучастно могли наблюдать такой инцидент. Это совершенно ошибочное толкование. Конечно, я обратил внимание, что в зале ожидания царило некоторое возбуждение, когда мы туда вошли, однако я не наблюдал ничего похожего на какой-либо инцидент г флагом».

Председатель Постоянного комитета ответил с тонком иронией:

«Мы утверждаем, что инцидент произошел в вашем присутствии и в присутствии министра Рэя, не говоря и даже не намекая на то, что вы его наблюдали.