Даже Гастон Флосс, руководитель местного отделения голлистской партии, неожиданно присоединился к хору недовольных: «Уже целый год я занимаю пост председателя Территориальной ассамблеи и смог лично убедиться, что нынешняя система никуда не годна. Вот почему мы хотим впредь сами ведать своими делами».

Флосс выразил смиренное пожелание, чтобы его добрые друзья и товарищи по партии, управляющие Францией, незамедлительно провели необходимые реформы. Четыре «независимых» депутата Территориальной ассамблеи подготовили куда более хитроумное предложение, о котором доложил их руководитель, профсоюзный деятель Шарль Тауфа. Сами того не подозревая, они задумали применить хорошо известную, старую тактику «пятой колонны», а именно проникнуть во все звенья администрации и постепенно взять в свои руки власть в рамках существующих учреждений. Одно было неясно: как они собирались проделать этот трюк незаметно для губернатора и министра по делам заморских территорий. Французов в столь единодушной поддержке давнего требования автономистов не устраивало лишь одно: теперь уже нельзя было с негодованием называть гнусными изменниками родины всех полинезийцев, недовольных закостенелым колониальным режимом.

Итак, положение оставалось неизменным. В январе 1974 года прибыл с инспекционным визитом Бернар Стази — новый (12-й по счету за 12 лет) министр по делам заморских департаментов и территорий. Может быть, вернее будет назвать этот визит учебным, если учесть, что Стази впервые прилетел в Океанию и знал о местных проблемах так же мало, как поначалу все его предшественники. Примечательно, что Стази не был голлистом, он принадлежал к партии «Центр демократии и прогресса», которая, несмотря на громкое название, представляла умеренно правые круги. Ко всеобщему удивлению, оказалось, что министр принимает почти всерьез довольно расплывчатую программу реформ, выдвинутую его партией. Но о каких-либо встречах с единственными подлинными выразителями интересов полинезийского народа — Пуванаа, Теарики и Сэнфордом, — разумеется, не могло быть и речи. Это вызвало бы в Париже такое недовольство, что ему пришлось бы расстаться с министерским портфелем. Тем не менее Стази, вместо того чтобы по давно заведенному порядку докладывать только о написанных по заказу приветственных речах и оплаченных овациях, включил, например, в одно из сообщений для печати досадную информацию о том, что три названных лидера сумели без труда собрать на митинг в Папеэте 4 тысячи полинезийцев, которые громкими аплодисментами и криками «ура» откликались на страстные призывы своих вождей добиваться автономии. Стази даже официально выразил свое удивление тем, что губернатору можно бесцеремонно высылать неугодных лиц и запрещать полинезийцам издавать газеты на своем языке. И он пообещал в ближайшее время аннулировать эти диктаторские полномочия, наследие давно минувших времен. Правда, выполнить это опрометчивое обещание мог только премьер-министр Месмер, а он, конечно же, отправил непродуманное предложение Стази в самый долгий ящик своего письменного стола.

Еще до того Стази совершил куда большую глупость: посетив далекий вулканический остров Реюньон в Индийском океане, числящийся вопреки здравому смыслу департаментом Франции, он обещал положить конец распространенным там выборным махинациям. Естественно, это привело в ярость могущественного голлистского деятеля Мишеля Дебре, который именно на этом острове прошел в депутаты после провала на выборах во Франции. Вскоре затем Стази допустил новый промах, официально осудив военный путч в Чили, за что Помпиду сделал ему публичный выговор. Нетрудно понять, что объективный отчет Стази по возвращении в Париж в начале февраля 1974 года, когда он доложил о настойчивых требованиях радикальных реформ со стороны полинезийцев, был последней каплей, переполнившей чашу терпения Помпиду.