Перейду теперь к особенно печальному пункту моего критического выступления, а именно к судьбе, постигшей нашего бывшего депутата Пуванаа а Оопа и наполняющей горечью сердца всех полинезийцев. После того как его приговорили к тюремному заключению и ссылке, с каждым годом все яснее становилось, что это было сделано исключительно из политических соображений. Пуванаа а Оопа не был поджигателем, как не был террористом депутат Новой Каледонии Морис Ленорман. Их преступление заключалось в том, что они отстаивали демократию и свободу в своих странах. Оба оказались жертвами борьбы за эти ценности.

«Дело Пуванаа» — политическое дело. Так его расценивал и губернатор Сикурани в декабре прошлого года, когда обещал помиловать Пуванаа, чтобы привлечь на вашу сторону избирателей. Так расцениваете это дело и вы, господин президент; это следует из того, что вы, постановив освободить Пуванаа от отбытия оставшихся месяцев тюремного заключения, в тот же день приказали вашему министру по делам заморских территорий издать указ, запрещающий Пуванаа пребывание во французских тихоокеанских владениях, ибо вы по-прежнему опасаетесь политического авторитета, которым этот почтенный старец пользуется среди полинезийцев. Но нас не так-то легко провести, и можете не сомневаться, господин президент, что такое усугубление кары Пуванаа только усилит разделяющие нас противоречия…

Обратимся теперь еще к одной проблеме, омрачающей наши взаимоотношения: к вашему решению разместить у нас атомные полигоны и испытывать ядерное оружие. Речь идет о решении, которое вы приняли, не посоветовавшись с нами, полинезийцами, хотя на карту поставлены жизнь и здоровье и наши, и наших детей. Речь идет о серьезном нарушении французской конституции и обязательств Франции перед Организацией Объединенных Наций.

Ваша пропагандистская машина отрицает элементарные факты, пытаясь доказать, будто ваши испытания, в том числе — водородных бомб, совершенно безвредны для нас. К сожалению, время не позволяет мне сейчас опровергнуть всю распространяемую ложь. Ограничусь указанием, что Научный комитет по действию атомной радиации ООН в своих документах за 1958, 1962 и 1964 годы недвусмысленно заявил, что даже самые малые дозы облучения способны нанести вред нынешнему и будущим поколениям, что следует избегать всякого увеличения радиоактивности среды и что не существует никакой эффективной защиты от радиоактивных осадков, образуемых атомными и водородными бомбами. Вот почему упомянутые документы завершаются утверждением об абсолютной необходимости прекратить все дальнейшие испытания ядерного оружия.

Напоминая вам эти элементарные научные факты, я ни минуты не думаю о том, что вы способны разделить мои опасения и отменить замечательное испытание, которое вы приехали наблюдать, или последующие испытания того же рода.

Ни одно правительство пока еще не было настолько честным или цинично откровенным, чтобы признать, что испытания ядерного оружия способны причинить вред. Ни одно правительство не останавливалось перед тем, чтобы подвергать другие народы — и прежде всего народы малые, беззащитные — несомненной опасности ядерных испытаний.

Это тем прискорбнее, что в Пномпене в великолепной речи, вполне сравнимой с теми, которые в военные годы вы произнесли в Лондоне и Браззавиле, выступив защитником несчастного народа, оказавшегося жертвой войны, которая ему навязана, народа, истребляемого бомбами своих «освободителей», вы энергично осудили американское вмешательство и призвали вашингтонское правительство вспомнить о свободолюбивых традициях и отказаться от попыток силой навязать Вьетнаму свою волю, подчеркнув при этом, что только так может Америка вернуть себе подлинное величие и утраченное уважение других народов.

Подобно двумстам пятидесяти тысячам камбоджийцев, слушавших вашу речь, я высоко оценил произнесенные вами справедливые слова.