Соответственно я охотно побеседую с вами в пятницу 5 апреля, в 11.30, если вас устраивает это время».

Сэнфорд и остальные делегаты не видели смысла в том, чтобы встречаться с автором письма. Что может сделать секретарь? Передать услышанное от них шефу. С таким же успехом они могут сами написать министру. Одновременно они узнали из газет, чем Бийот был так занят в тот самый день, когда поручил Анжели послать им уклончивый ответ. Министр провел продолжительную беседу с двумя самозванными представителями партий меньшинства Французской Полинезии, Ванизетом и Бэмбриджем. Г^осле этой «встречи на высшем уровне» Бийот сообщил прессе, что «правительство отнюдь не намеревается удовлетворять требование о внутренней автономии, выдвинутое некоторыми депутатами». В ответ полинезийская и новокаледонская делегации опубликовали заявление, в котором указывали, что речь идет не о некоторых депутатах, а о партиях большинства в данных колониях. Вслед за тем они направили Бийоту новое письмо, настаивая, чтобы министр незамедлительно принял их.

Поскольку ссылка на «занятость» уже не годилась, Бийот на этот раз поручил секретарю ответить, что поставленные делегацией «вопросы носят политический характер, а потому правительство не будет их обсуждать». Члены делегации спокойно возразили на это: 1) они вовсе не намереваются обсуждать какие-либо политические вопросы, хотя при желании имеют на это право, поскольку подобно голлистским министрам и депутатам во Франции они избраны народом для того, чтобы проводить в жизнь определенную политическую программу; 2) вопросы, которые они собираются обсудить с Бийотом, относятся к юридически-административной и морально-этической областям, ибо речь идет отчасти о необходимой реформе системы управления территорией, отчасти о вопиющей несправедливости, заключающейся в том, что Пуванаа обречен умереть на чужбине.

(Новокаледонцы во втором пункте требовали права самим распоряжаться крупными запасами никелевой руды в своей стране.)

Вместо того чтобы прямо ответить на эти аргументы, от которых было трудно отмахнуться под каким-либо предлогом, Бийот попытался перевести дискуссию в туманную область тайных переговоров. Первый ход был сделан во время обеда с лидером одной из центристских группировок Жаком Дюамелем, когда он изъявил свое согласие на «частную» встречу с Сэнфордом и Пиджо. Оба не возражали. Через несколько дней Дюамель позвонил им в гостиницу и попросил прибыть вместе с остальными членами делегации в его канцелярию. Здесь он смущенно объявил, что Бийот сию минуту известил его, что премьер-министр Помпиду запретил министру встречаться с Сэнфордом и Пиджо даже в «частном» порядке. Взамен Помпиду предложил странный компромисс, который Дюамель обрисовал как образец великого дипломатического искусства. Бийоту разрешалось принять группу депутатов, в состав которой будут включены Сэнфорд и Пиджо! Ко всеобщему удивлению, обе делегации из Океании решительно отказались участвовать в такой нелепой игре. Вместо этого они принялись давить на все политические группировки, представленные в Национальном собрании и в сенате; одновременно полинезийские делегаты поочередно дежурили у постели Пуванаа. В конце концов они были вынуждены вернуться на Таити без своего метуа и не добившись встречи с министром Бийотом.

Возвратясь, они первым делом размножили произнесенную в Африке несколькими годами раньше речь де Голля, в которой он с великим пафосом возвещал:

«Дух нынешнего века, преображающий облик нашей страны, влияет также и на условия в заморских территориях. Нет нужды перечислять причины событий, которые побудили нас положить конец колониальный эпохе. Путем проведенных нами реформ, путем образования, данного нами элите, путем поддержки столь типичного для нашего времени освободительного процесса мы уже показали, что признаем право колониальных народов распоряжаться собственной судьбой.