Боби, зная слабость Капитана, никогда не являлся по утрам с пустыми руками. Непременно приносил письмо «от Фатьмы». Получив бакшиш, вручал его адресату, пил чай да кофе, курил сигареты и, провожаемый ненавидящими взглядами Скалы и его товарищей, уходил восвояси.

Когда письма стали приедаться, от Красотки Фатьмы пришел подарок — дешевая табакерка, отполированная под орех. Капитан чуть не рехнулся от радости. Не выпускал табакерку из рук, ходил по камере из угла в угол, восхищался подарком, показывал его всем, ахал и охал, шутил, смеялся. Это было так непохоже на него, что все решили: и впрямь в уме повредился.

Слух об этом быстро облетел всю тюрьму, достигнув и ушей Фатьмы. Она знала, что в мужском корпусе ее имя треплют все кому не лень, и не сердилась на это. Но кто же этот Капитан? Она его знать не знала. При чем здесь она?

— Что это за человек? — раздраженно спросила она у Боби.

— Капитан!

— Какой Капитан?

— Да так, на парусной лодке плавал.

— Разве на лодке бывают капитаны?

— Псих. Воображает, что обошел весь мир на барже.

— Хорош собой?

Боби хмыкнул.

— Куда как хорош!

— Почему же он трепется обо мне?

— А кто о тебе не трепется, красотуля?

— Денежный?

— При деньгах.

Фатьма подмигнула:

— Познакомь!

— Страшный он, ей-богу! Как статуя!

— Неважно. Познакомь.

Боби осенило.

— Ну, — не отставала Фатьма, — познакомишь?

— Не подмажешь — не поедешь…

— Подмажу.

— Так подмажь!

— Ты познакомь, а за мной не пропадет.

— Шалишь, красотуля, плата вперед! А я уж найду способ.

Фатьма вытащила из-за пазухи одну из мятых бумажек в две с половиной лиры, заработанных на стирке.

— Держи!

— Аванс, не так ли?

— Ох, парень, с тобой надо ухо востро держать!

Боби помчался в семьдесят вторую камеру. Нашел Капитана:

— Что дашь, если устрою тебе свиданье с Фатьмой?

Капитан упал на колени:

— Спаси тебя аллах!

— Ладно, ладно! Если отвалишь полсотни лир, дело выгорит. Сам знаешь, надзирателям тоже надо в лапу дать.

Пятьдесят лир? Да разве это сумма? Он тут же вытащил деньги, отдал их Боби.

Задуманное Боби было не так уж сложно, чтобы связываться с надзирателями. Раз в неделю в тюремный лазарет приходил врач. Надо было устроить так, чтобы Фатьму и Капитана вызвали в лазарет одновременно, — только и всего.

Ни с кем не договариваясь, не заплатив никому ни куруша, Боби свел их перед лазаретом. В полутьме коридора грузный Капитан и в самом деле походил на статую. Смотрел себе под ноги. Молчал, словно немой. И весь дрожал от волнения.

— Ну, поговори же! Спроси, как здоровье! Чего молчишь? — сказал Боби. Капитан смутился еще больше.

Фатьму разбирал смех. Она протянула руку:

— Как дела, Капитан?

Белая, мягкая, как хлопок, ладонь коснулась его руки.

— Хорошо! — ответил он, обливаясь потом.

На этом разговор и окончился. Фатьма ушла. Но долго еще не могла успокоиться: расписывала товаркам, какое уродливое у Капитана лицо, как удивительно он похож на высеченную из камня фигуру.

— Ладно, — сказала Недиме. — Понятно, что он уродлив.