Елагин уважительно кивнул в ответ и предложил своим людям:

— Докладывайте.

Он потребовал подробностей — отчасти чтобы самому погрузиться в детали дела, отчасти с целью продемонстрировать, какого масштаба и тщательности работа производится службой охраны. За сто часов, прошедших с момента «похищения», были произведены десятки контактов с представителями различных отечественных и украинских служб, с информированными людьми, повторно просканирована территория, контролируемая криминальными силами. Информации было много — в том числе неожиданной и интересной, нарисовались на горизонте очертания нескольких больших, вполне возможных неприятностей для «Стройинжиниринга», которые не были бы обнаружены в обычном режиме работы. Так, проверяя в доме проводку, можно обнаружить, что сгнили водопроводные трубы. Кечин и Бурда что–то записывали. Будь здесь Аскольд, закипела бы бурная упредительная работа. Но его не было, и не появилось никаких намеков на то, где он мог бы находиться. Несомненно одно — до Киева он доехал. Из гостиницы «Украина» вышел. Но направился в здание МВД, где и исчез.

«Политические» контакты тоже не принесли ничего утешительного. Опять все замыкалось на Аскольда. Вот если бы он сам поехал в Думу, в ФСБ или в администрацию президента, тогда… В общем — круг. Чтобы спасти Аскольда, нужен был Аскольд.

— Мы, конечно, еще попытаемся… — неуверенно растягивая слова, сказал Гурин, работавший какое–то время в Совете Федерации, кажется в пресс–службе.

Елагин кивнул ему: пробуйте. И начал перекладывать бумажки перед собой на столе. Это был намек гостям из финансового ведомства, что начинается сугубо профессиональная часть встречи. Финансисты были догадливы — сухо пожелали успехов и попрощались.

— Ну и с чем я пойду наверх к руководству? — обратился майор к оставшимся.

Бурда обернулся в дверях и дружелюбно заметил:

— Александр Иванович, а Дир Сергеевич не здесь, не в фирме.

— А где?

— Теперь штаб в «Формозе».

8

Поздоровавшись с Никой, Елагин показал пальцем на дверь кабинета «наследника».

— Там?

— Посидите, пожалуйста.

— Доложите, пожалуйста.

Здесь все майора раздражало. И облик секретарши, и фотографии на стенах, хотя он толком и не всматривался в них, и аквариум с цепочками пузырьков для толстых, еле двигающихся рыб, будто они находились не в воде, а в заливном. Александр Иванович не знал, что самое неприятное еще впереди. Оно вышло из дверей главредакторского кабинета, широко улыбаясь губастой пастью. Пропев обратно внутрь: «Яволь, Дир Сергеевич», — Рыбак увидел своего начальника, но нисколько не смутился. Всем своим видом он демонстрировал, что у него излишне спрашивать, почему он не явился сегодня на совещание к майору. Он был у генерала. Надо было как–то восстанавливать видимость статус–кво. Елагин мгновенно сориентировался:

— Подожди меня. Надо поговорить.

Рыбак кивнул. Неохотно, но для демонстративного выяснения отношений он еще не созрел. Не обращая на него больше никакого внимания, Елагин вошел в кабинет.

— Садись–садись, — приветливо указал на кресло Дир Сергеевич. — Знаешь, о чем я сейчас подумал? Почему нам совсем, ну совсем не жалко всех этих погибающих на кино–и телеэкране? Ума Турман десятками рубит головы, Шварценеггер дырявит из пулеметов–автоматов, вроде бы даже кровь течет реками — а мы никогда даже не задумываемся, что они — люди. Все эти смертники со второго плана.