В Белоусове между тем разыгрываются ожесточённые бои в совершенно неравных условиях, которые требуют принятия срочных решений. Майор Аберле, сражающийся вместе со своими бойцами, получает сквозное ранение в бедро. Вокруг повсеместно кипит рукопашный бой. Лёгкие сани, на которые погрузили смертельно раненного, через несколько метров ломаются. Нести раненого на руках по глубоким сугробам не получается. Адъютант, унтер-офицер медицинской службы и связист напрасно хлопочут над своим командиром. Обстрел вклинившегося в наземный бой советского самолёта кладёт конец страданиям истекающего кровью Аберле: он мгновенно погибает от выстрела в шею…

В охваченной пожарами деревне, часть которой уже продолжительное время удерживает 3-й батальон 282-го пехотного полка, несмотря на действенную артиллерийскую поддержку в атаке с трёх сторон, постепенно прекращается сопротивление почти обескровленного 2-го батальона полка, — с таким донесением погибает по пути на КП 282-го пехотного полка лейтенант Мартини, офицер-ординарец батальона. Потери жесточайшие. Батальоны оторваны друг от друга, силы к сопротивлению иссякают.

Ещё долго из расположенной в глубокой низине деревни доносятся стоны и крики раненых. Свирепая, лютая жестокость большевиков не знает сострадания — это известно всем, и потому каждый старается унести ноги, покуда они ещё волочатся, покуда хватает дыхания».

Перевод, конечно, плох, но смысл, который закладывал бывший командир 98-й пехотной дивизии в описание героических действий своих солдат и офицеров, понятен — батальоны дивизии полковника Наумова трепали отступающих на всех участках, при любой возможности и всеми имеющимися средствами.

В последнее время наши историки, размышляя о Битве за Москву, почти в один голос твердили, что, мол, контрнаступления наших войск как такового и не было вовсе, что немцы планово, соблюдая порядок марша, отошли на заранее подготовленные тыловые рубежи и остановили на них двигавшиеся следом по незанятому пространству дивизии Западного фронта… Ан нет, как мы только что убедились, немец-то, Мартин Гарайс, генерал, принявший в последний день 1941 года командование франконско-судетской 98-й пехотной дивизией, чудом уцелевший в той мясорубке, свидетельствует об ином. Бежали! Буквально из-под красноармейских штыков уносили ноги! Пытались закрепиться на промежуточных рубежах, чтобы прикрыть свои колонны, но войска 53-й стрелковой дивизии полковника Наумова шли по пятам, сбивали их с промежуточных позиций, сходились в ближнем бою. Давили, напирали, гнали.

6

Тем временем левее полосы наступления 53-й стрелковой дивизии наступающая в таком же темпе 17-я генерал-майора Д. М. Селезнёва с боем заняла село и районный центр Угодский Завод. Это была родина командующего фронтом генерала армии Жукова.

Командарм-43 приказал полковнику Наумову перехватить Варшавское шоссе в районе Белоусова и прочно его удерживать, всячески расширяя плацдарм. Из журнала боевых действий 475-го стрелкового полка за 28 декабря 1941 года: «…Захвачены и освобождены от противника деревни Белоусово, Колесниково, Доброе. В Добром захвачены 2 орудия противника, совершенно исправные, и склад боеприпасов. Оставлено много снарядов. Через час после захвата орудий они были приведены в боевую готовность и открыли огонь по противнику его же снарядами из его же пушек».

В тот же день прибывший на КП 53-й стрелковой дивизии генерал Голубев телеграфировал в штаб фронта:

«Боевое донесение № 67. По БОДО тов. Жукову.

1. Докладываю обстановку на 17.00 28. 12.

Лично был в районе БЕЛОУСОВО, которое в 15 часов после упорного боя было взято нашими частями 26-й танковой бригады, отрядом Московского военного округа и учебным армейским батальоном.