|
.. уже не надо. - Почему? Ну скажи, что ты хотел... Андрей молчал. - Что-нибудь важное? Умирающий кивнул. Аня стала на колени, наклонилась, ощущая виском худую щеку Андрея: - Говори. - Понимаешь, я теперь не о себе... не о нас... я о других думаю... Ане было больно это слышать, но, нежно припав к Андрею, она боялась шевельнуться. И, верно, что-то живительное было в ее женском прикосновении. Андрей заговорил более связно: - Особенно теперь жаль уходить, Аня. Я ведь такое придумал... - О чем ты? О нашей тайне? Ну скажи! Об Америке? О плавающей трубе? - с чисто женской находчивостью стала выпытывать Аня. - Разве ты уже знаешь? - как будто удивился он. - Ты же сам мне рассказал в Беринговом проливе. Говорил про холод между нами и Америкой. - Разве? - слабо прошептал Андрей, силясь что-то вспомнить. - Ты еще хотел, чтобы я попросила совета у папы! - вдохновенно продолжала Аня. - Да? - Ну конечно! Папа очень серьезно к этому отнесся. Сказал, что это будущее человечества и выход из современного тяжелого для всех тупика. Аня выдумывала, но чутьем, не рассудком, знала, что только так могла сейчас говорить тяжело больному Андрюше, только так могла вернуть ему интерес к жизни! - Ты слышишь, Андрюша, милый! - тормошила она его. И в Андрее произошла перемена, голос его окреп. Аня уже слышала его, не наклоняясь. Он говорил размеренно, словно рассуждая с самим собой: - У людей нет иного выхода. Только выбор между двумя путями: или общей гибелью всего живого или... наведение мостов. Кто это сказал или я сам придумал? "Чтобы пропасти пропасть - Мост накроет злобы пасть". - Это ты сам, сам придумал, Андрюша, - уверяла Аня, чувствуя, как у нее холодеют пальцы. Только умирающий юноша мог заговорить словами мудреца, даже поэта! И вдруг, словно от поднесенного факела, у Ани возникла ее собственная идея. Как в фокусе, собрались ее непрестанные мысли о спасении Андрея и зажглись ярким, новым светом. - Ты... ты... будешь жить! Ты сильный, - говорила она, сжимая его худые руки, - ты должен осуществить свой замысел! - Кто-нибудь другой... Ведь надо много продумать. - Нет! Не другой! Только ты! Ты можешь разработать все, ты будешь это делать! Сейчас же... вот здесь... - Ну что ты! В постели? - Ну конечно же! И снова Аня рыдала на груди у Елены Антоновны. - Девочка ты моя! - гладила ее русые волосы Барулина, милая, грузная женщина. - Ну как же я могу такое разрешить? Умирающему - и вдруг работать!. |
