Увиденное мною не соответствовало тому, о чем писала Татьяна в отправленных уже из Саутгемптона письмах. Это первая загадка, с которой мне довелось здесь столкнуться. И, как подсказывает чутье, наверняка не единственная.

— А где сейчас эта Стася? — спросил я.

— Она собиралась заночевать у каких-то земляков. — Татьяна кивнула в сторону глухой стены. — В одном из соседних домов.

— Да?

— Я сказала, что ты приезжаешь, что поеду в Хитроу тебя встречать… — Татьяна нервно погладила правое запястье. — Приглашала ее прийти, думала, посидим немного за фужером вина… Но мы изрядно задержались.

— Ты сказала, что приезжает муж?

— Я сказала, что ты, возможно, захочешь приехать в Саутгемптон.

— Что значит — «захочешь»? Я к тебе приехал.

— Ну, ну, — глядя куда-то сторону, сказала моя благоверная. — Не слишком-то ты торопился.

— Ну что это мы, ира, как не родные? — подал реплику Тень. — Надо бы, ира, отметить…

— Мы привезли кое-что с собой, — сказал я, пропустив мимо ушей очередную колкость. — Имеется в виду — спиртное.

— Вы, наверное, проголодались? Времени, чтобы сварить обед у меня не было. — Она скупо усмехнулась. — Но кое-что, думаю, найдется… если только не случился очередной набег на холодильник.

Она посмотрела на нашего давнего знакомого, которого я, подобно прикованной к ноге цепью гире, вынужден теперь буду таскать за собой до нашего отъезда из Англии.

— Пойдем, Николай, поможешь мне принести снизу закуску.

Я поднялся на ноги.

— Я пойду.

— Ну… ты, так ты, мне без разницы.

— А много здесь проживает народа? — спросил я, когда мы спустились по лестнице. — Хотя бы примерно.

— Только примерно и можно сказать.

— И сколько здесь жильцов?

— Где-то… человек пятнадцать. Иногда хозяин подселяет еще одного или двух… Бывает, что приводят своих знакомых или земляков… это если им переночевать негде. Так что, по-разному.

Мы прошли по узкому коридору. Татьяна, щелкнув включателем, зажгла в гостиной свет.

— Ну вот, опять устроили свалку, — недовольно сказала она.

Из мебели в гостиной узкий, короткий диван с вытертой обивкой, на которой видны подозрительного вида пятна, и кресло с подставленными вместо отвалившейся правой передней ножки двумя кирпичами. А еще пластиковый стол и четыре сложенных стопкой для экономии пространства пластиковых же кресла грязно-серого цвета (должно быть, приволокли с ближайшей свалки или спёрли из какого-нибудь паба). На столе громоздятся грязные тарелки и кружки; здесь же на тарелке засохший нарезанный хлеб; довершают картину две полные окурков пепельницы.

В гостиной обнаружился камин; в закопченном проеме вместо стопки дров или прогоревших углей громоздятся пакеты с мусором. Но, хотя камин нынешние обитатели дома, судя по всему, давно не использовали по прямому назначению, в помещении довольно тепло: источником тепла является включенный калорифер, вокруг которого на переносных щитах, тоже явно откуда-то спертых, развешена нуждающаяся в просушивании одежда.

Миновав узкий арочный проход, — я на всякий случай пригнулся — мы оказались в помещении кухни.