— Да… три письма?

— Три. Так вот, то, что там написано, не совсем правда.

— То есть?

— Не знаю, готов ли ты воспринять правду такой, какова она есть, — сказала она.

— Так расскажи мне. — Я вновь попытался взять жену за руку. — Я ведь для этого и приехал.

— Боюсь, тебе это не понравится. Сильно не понравится.

Татьяна наклонилась чуть вперед. Коснулась рукой мужского плеча — впереди нас устроился Тень, компанию ему составляет какой-то краснощекий пожилой англик. Она что-то шепнула нашему общему знакомому; вскоре они поменялись местами.

Всю дорогу я пялился в окно; но ничего толком не видел.

Настроение у меня испортилось окончательно. Конечно, рейсовый автобус не самое удобное место для разговоров на околосемейные темы. Но можно ведь было сказать по-человечески — «помолчи, пожалуйста», «поговорим об этом позже», или что-то в этом роде. Нет же, предпочла уколоть — и укол получился весьма болезненным для моего эго.

На автовокзал портового города, называемого морскими воротами Лондона, мы приехали уже затемно. Моросит мелкий дождь; под тусклым светом фонарей глянцево поблескивает покрытие быстро опустевшей привокзальной площади.

— Добро пожаловать в Саутгемптон, — хмуро произнесла Татьяна, когда мы извлекли вещи из багажного отделения баса. — Как называется ваша гостиница? Та, где вы собираетесь ночевать?

— Сначала мы поедем в другое место, — сказал я.

— Куда именно?

— Я хочу посмотреть, где ты живешь.

— Ты хочешь посмотреть, где я живу, — странным голосом произнесла Татьяна. — Ты тоже хочешь посмотреть? — повернулась она к Тени.

— Конечно! Я же, ира, не чужой вам человек!..

— Ладно, — сказала Татьяна. — Раз уж вы так настаиваете… Поехали, покажу вам свои апартаменты.

ГЛАВА 4

Водитель таксомотора свернул в тихую улицу. По обе стороны тянутся шеренги однотипных двухэтажных строений из темно-красного кирпича. В окнах некоторых домов горит свет, но темных оконных проемов намного больше. На часах начало одиннадцатого по местному времени. Похоже, местные обитатели привыкли рано отходить ко сну.

Когда мы прибыли на место, я, должен признаться, облегченно перевел дух. По дороге я бог весть что себе нафантазировал: мне представлялись мысленно окраинные трущобы (не знаю, правда, есть ли таковые в Саутгемптоне), брошенные здания с пустыми глазницами окон и дверей, где находят пристанище на ночь асоциальные типы, старые баржи в порту, где ютятся нелегалы, ночлежные дома и прочие нехорошие вещи. Но всё оказалось не так уж и плохо; во всяком случае, на первый взгляд.

Мы находимся на Оксфорд-стрит, это практически центральная часть города. Дом, у которого остановился шофер, — Татьяна назвала ему адрес — внешне ничем не отличается от других строений в этом городском квартале. Фасад смотрит на улицу четырьмя окнами, по два на каждом этаже. Через проём одного из окон первого этажа наружу сочится голубоватый свет. Вокруг очень тихо, так, словно мы оказались в деревне. На самой улице практически не видно припаркованного у тротуаров транспорта. Чуть раньше, на въезде я заметил «кирпич»; но, видимо, водителей таксомоторов, не говоря уже про служебный транспорт, этот запрет не касается.

Я рассчитался с кебмэном по счетчику. Мы с приятелем выгрузили сумку и чемодан из багажного отделения.

— Ну чо, — подал реплику Тень. — Дом, как дом.

— Такой же, как и другие дома на этой улице, — сказал я, чтобы хоть что-то сказать.