— Я могла бы опоздать и на большее время, — вдруг сказала Татьяна. — Просила дать мне выходной, но на пакгаузе в смену людей не хватало, пришлось выйти на работу…

— На пакгаузе?

— Приехали «вэном» тоже с опозданием… Пакгауз в пятнадцати милях, автобусы там не ходят… Пришлось ждать окончания смены.

— Ничего не понимаю…

— Попросила высадить рядом с вокзалом, водитель обещался забросить пакет с рабочей одеждой по адресу. Пока добралась до Хитроу, пока нашла зал, через который ваш рейс должны были пропустить… Думала, вы меня не дождетесь.

— Пакгауз? — переспросил я. — Почему — пакгазуз?

— Потому, — сухо произнесла моя половина.

— Но… Ты же работаешь во флористическом салоне?!

— Хм…

— Не понял, о каком пакгаузе речь? Ты можешь толком объяснить?

Татьяна покосилась на нашего спутника.

— Он говорит по-английски?

— Кто? Тень?

— Как ты его назвал? Тень?..

— Да это я так… не обращай внимания.

— Я, ира, всё, что знал, забыл!.. — подал реплику спутник. — Хорошо, ира, что папаня помог… А то, ира, мне был бы полный, ира…

— Да, вот такой вот сюрпрайз, — процедил я. — Почти пятнадцать лет в море проходил. С английским — глухо. Прикинь.

— Не… ну я, ира… — Тень насупился. — Я могу… Вот, счас… Ай лайк зе Юнайтед Кингдом!.. Ай вери лайк зе… З-зе… Дз-зе…

Татьяна удивленно посмотрела на него, потом на меня.

— Что это с ним?

— Заело на нервной почве.

— Вы ведете себя, как клоуны, — сердито сказала Татьяна. — И вы оба, по-моему, еще не поняли, куда вы приехали.

— Вообще-то, дорогая, я уже бывал в этой стране, — уточнил я, смягчив реплику ласковым тоном. — Раз двадцать, по крайней мере.

— Я, ира, тоже… — сказал наш спутник. — Англия… ну и чё?

— Через плечо, — отреагировала Татьяна, удивив меня столь неизысканным оборотом. — Можете засунуть себе ваши прежние представления об этой стране в одном место.

— Но…

— И провернуть до щелчка.

К стоянке подкатил наш автобус. Очередь, — а она насчитывала на этот момент уже более сотни желающих добраться до Саутгемптона — развалилась на глазах; и уже вскоре превратилась в нажимающую со всех сторон толпу. Один водитель отправился открывать секции для багажа, второй, силясь перекрыть звучным голосом шум толпы, стал запускать пассажиров по одному в салон.

Случившееся было настолько неожиданным, что я просто опешил. Только что все было спокойно; и тут вдруг в считанные мгновения на перроне образовалась толчея. Такой давки, такого явного игнорирования гласных и негласных правил, я не видел, пожалуй, со времен наших лихих девяностых…

— Ну, чего застыли?! — Татьяна толкнула меня в бок. — Час пик! Не пропускайте никого вперед, иначе придется ждать другого «баса»!..

Пришлось куковать на вокзале еще час; нам удалось сесть только в следующий автобус. Причем, наш спутник оказался самым шустрым — первым просочился в салон и занял три места.

— Мама дала тебе почитать мои письма? — спросила вдруг Татьяна.

— Да… три письма?

— Три.