– Глория! – выкрикнул он. – Гло‑ория!

И как только Янкович разузнал ее имя? Должно быть, крутился около Булочной и вынюхивал все свое свободное время…

– Что‑нибудь не так, голубок? – издевался Янкович. – Да ты никак боишься жениться, а? Ну‑ка, расскажи нам, чего ты боишься?

Какая‑то извращенная часть ума Артура внезапно подбросила ему картинку: жена Янковича. Басс мельком видел ее с Янковичем в прошлом году на демонстрации в День Основателя. Коренастая, с тусклыми глазками на волосатой обезьяньей морде. Еще более отвратительное животное, чем сам Янкович.

«Семьдесят три‑ноль‑восемь‑восемь», – подумал Артур.

Это и был его ответ, прекрасный ответ на вопрос мучителя. 73088 – таков код секции одежды для женщин с чересчур длинными руками.

Артур покатал ответ на языке, ощутил его губами.

– Ну, что ты нам скажешь, голубок?

– Брак – это священный институт, – пробормотал Басс пересохшим ртом.

По кольцу зрителей пронесся презрительный шепоток. В раздевалке мпп У3 – Б9 благочестивые манеры котировались – ниже некуда.

Прозвенел звонок, созывающий всех по местам. Проталкиваясь в коридор вместе с остальными, Басс обнаружил, что повторяет в уме: «Семьдесят три‑ноль‑восемь‑восемь, обезьянья морда… семьдесят три‑ноль‑восемь‑восемь!» Как будто озорной бесенок сидел у него в голове и нашептывал на ухо. Бесенок, с которым Артур был хорошо знаком. Он появлялся в самые неожиданные и неподходящие моменты и подсказывал такое, чему Артур и сам не мог поверить, глядя на свое серьезное лицо в зеркале. Если бы только он мог позволить себе высказать вслух хоть что‑нибудь из подобных мыслей, хоть сотую долю того, что сходит с рук Янковичу – о, роли в раздевалке поменялись бы очень быстро…

Но что Артур мог поделать? Неуважение к вышестоящему – это грех. Путь добродетели – путь к успеху. Кто поступает правильно, тот дважды благословен.

Из всех работников У3, и даже всего Б9, и даже Магазина города Гленбрук в целом, Артур Басс лучше всех сознавал глубину адской Бездны, стерегущей человека в ожидании неосторожного шага.

Внутри многослойной оболочки, состоящей из двух тонких нижних рубашек, рубашки, куртки, камзола и утяжеленной епитрахили, тело Артура немилосердно чесалось.

По ребрам стекал пот, щекоча то место, где чесалось сильнее всего, и делая пытку особенно изощренной. Артур сцепил зубы и уставился поверх шляп воскресной толпы покупателей. Под бдительным взором старшего продавца Леджетта Басс не смел не только почесаться, но даже поежиться или сменить выражение лица.

Леджетт заканчивал работать с очередной покупательницей. Артур набрал на своем аппарате стоимость последней покупки, просуммировал итог, оторвал чек со списком покупок и подал покупательнице вместе с ее кредитной карточкой.

Покупательница, ссохшаяся желтушная особа, протянула было руку за карточкой, но голос Леджетта остановил ее.

– Вы еще можете внести изменения в список ваших покупок, мадам. Этот свитер, – он показал на экране у себя за спиной, – вполне приемлем, уверяю вас, однако вот этот – (тридцать семь‑ноль‑девять‑пять, Басс, быстро) – гарантированно износится вдвое быстрее.

Артур облился горячим потом, но был доволен, потому что опять совладал со своим бесенком. Тот только что подбивал его набрать код секции для женщин атлетического сложения – просто посмотреть, что из этого выйдет. А все‑таки Артур сумел ввести в аппарат правильный номер, как раз когда Леджетт заканчивал фразу.

Покупательница робко уставилась на ярко‑розовое одеяние из непрочной даже на вид ткани и пробормотала что‑то почти неслышно.

– Значит, берете, – сказал Леджетт. – Я так и думал.