– Значит, берете, – сказал Леджетт. – Я так и думал. Вы – благочестивая женщина, истинно почитающая Магазин. Вы не хотите, чтобы соседи говорили, что вы копите деньги. Басс, прошу вас…

– Нет, – сказала покупательница чуть громче.

При словах «копите деньги» ее передернуло, как того и добивался Леджетт, и на увядших щеках выступила краска стыда. Однако во взгляде было упрямство.

– Я не могу, продавец. Просто не могу. Мне нужно платить за стиральную машину, и за дом, да еще муж повредил себе спину и уже месяц как лежит. Я не могу, вот и все.

Леджетту удалось добиться убийственной улыбки, лишь слегка приподняв губу, так что стали видны кончики по‑кроличьи длинных резцов.

– Я все прекрасно понимаю, мадам. Можете не оправдываться.

Он смерил женщину холодным взглядом и перевел его на очередного покупателя.

– Следующий!

Совершенно уничтоженная, женщина повернулась уходить, позабыв про карточку и чек. Артуру пришлось перегнуться через перила кафедры и насильно всунуть их ей в руку. Воспользовавшись тем, что епитрахиль и камзол оттопырились, когда он наклонился, Артур запустил свободную руку под одежду и быстро провел ногтями по ребрам – раз, другой, – и только потом выпрямился.

Райское наслаждение!

Следующим покупателем оказался полный мужчина в простом нестеганом камзоле и брюках. На руках у него было всего с полдюжины браслетов. Сопя, он взобрался на помост под кафедрой. С ним был круглолицый мальчик лет одиннадцати, одетый в блузу и штаны до колен – такие маленькие и тесные, что он едва мог двигаться.

– За прогресс, продавец! – пропыхтел толстяк. – Вот мой парнишка Том, пришел получить свой первый взрослый костюм.

– За прогресс. Да уж, давно пора, – ледяным тоном отозвался Леджетт. – Сколько мальчику лет?

– Всего десять, продавец. Он крупный для своего возраста.

– Когда ему исполнилось десять?

– Недавно, продавец, совсем недавно.

– Я спросил, когда?!

Толстяк моргнул.

– Пару недель назад, продавец. Я привел его к вам сразу, как только смог, продавец. Клянусь!

Леджетт с отвращением фыркнул и бросил в сторону Артура:

– Семнадцать‑восемьдесят‑ноль‑один.

Басс, хорошо изучивший своего начальника, набрал код едва ли не раньше, чем Леджетт назвал его. На экране появился самый дорогой комплект одежды для мальчика из имеющихся в Магазине. Ткань быстро протиралась до дыр, краска немедленно линяла, швы прошли специальную обработку, чтобы через четыре месяца нитки разлезлись, и одежда превратилась в бесполезные тряпки.

Леджетт молча взирал на покупателя, ожидая, осмелится ли тот возражать.

Покупатель прочел цену и облизал пересохшие губы.

– Да, продавец, – с убитым видом сказал он. – Это нам подойдет.

Басс ввел данные в аппарат.

– Девяносто один‑два‑семь‑три, – сказал Леджетт.

Это были верхние рубашки, такого же качества, в количестве пяти штук. За ними последовали нижние рубашки, десять штук. Затем подштанники; носки; шейные платки; туфли.

– Пойдем, Том, – наконец утомленно сказал толстяк. – За прогресс, продавец.

– Минутку, – остановил его Леджетт.

Он перегнулся через перила кафедры и с внезапным интересом принялся разглядывать малиновую верхнюю рубашку толстяка.

– Ваша рубашка выгорела, мистер, – сказал он. – Вам не мешает купить дюжину новых. (Пятьдесят три‑один‑ноль‑девять, Басс).

– Простите меня, продавец. В следующий раз, если можно. Я так много купил для сына, что у меня не осталось денег на себя.