Я готовлю также черные оливки, и их я собираю тогда, когда они заслуживают своего названия, то есть становятся черными. Здесь самое время исправить распространенную ошибку: оливки зеленые и оливки черные — это не два разных вида, как, например, черный виноград гамбургского муската и белый виноград муската александрийского. Зеленые оливки — это просто незрелые плоды, тогда как черные — это плоды созревшие. Если у вас есть желание и время, можете выбрать себе плодоносящую оливу и полежать под ней несколько недель: если вы все это время не будете отводить взгляд, то увидите, как ее плоды чернеют прямо у вас на глазах.

Засаливание оливок — это мужское искусство. Так, во всяком случае, думают мужчины. Возможно, они думают так потому, что раньше оливки давили камнями и это занятие обросло всякого рода неандертальскими ассоциациями, а возможно, потому, что, подобно русскому языку, язык иврит использует корень слова «давить» во многих других словах, означающих чисто мужские, как считается, дела и профессии — от работы на дорожном катке или на типографском прессе и до занятий с женщиной в постели. Правда, я упоминал выше тропку, которую «продавили» в земле ноги поэтессы Рахели, но это как раз тот случай, который подтверждает правило: иврит «продавливает» тропу, «задавливает» врага, «подавляет» страсть, «удавливает» человека в петле и «давит» женщину, а если у говорящих на нем остаются еще силы, они «выдавливают» еще и оливки.

Я, однако, говорил об их засаливании. Это дело очень простое. Даже мой отец, который всегда старался держаться подальше от печи, от кастрюли, от сковороды и от кухни — не варил, не пек, не жарил и не стряпал, и тот каждый год покупал на рынке несколько килограммов оливок и солил их в банке. И, как все остальные мужчины, очень гордился ими. Ибо надобно вам знать, что, кроме соли, чеснока, лимона и острых пряностей, мужчины приправляют засаливаемые ими оливки еще и своими амбициями. Мужчина, который дает своему другу банку оливок собственного производства, вполне может сказать вслед за Исаией: «Дело рук Моих, к прославлению Моему», — и это будет куда точнее, чем в библейском контексте, где речь идет о том, что Бог обещает народу своему «подавить» все другие народы. Ибо такой мужчина дарит другу свои оливки не только из дружбы и щедрости, но еще и для собственного «прославления» — дабы показать, что его оливки лучше, чем у друга.

Однажды в овощной лавке, что в соседней с нами арабской деревне, я услышал разговор мужчин о солении оливок. Зеленщик предложил всем нам на пробу засоленные им оливки, соблазняя их купить. Он смотрел на нас тем надменным взглядом, который приготовил специально для этого случая, — но покупатели, что арабы, что евреи, попробовав, вернули ему похожие взгляды и стали давать советы, как сделать лучше.

Я тоже попробовал и, подобно всем остальным, тоже с радостью обнаружил, что оливки, которые готовлю я, лучше, чем у зеленщика. Не то чтобы в этом было для меня что-то новое. Как и любой другой мужчина, я тоже знаю, что солю оливки лучше, чем любой другой мужчина. Но из вежливости я сказал ему: «Очень вкусно» — и, по привычке, тут же дал ему ряд ценных советов по улучшению оливок, чтобы они хоть немного приблизились к недостижимому уровню моих.

Казалось бы, каждый мужчина должен хранить в секрете свои рецепты приготовления оливок. Но в действительности это не так. Мы, мужчины, не держим эти рецепты в тайне. Напротив, мы рады поделиться ими с любым новичком, потому что мы заранее знаем, что ему все равно не удастся сравниться с нами.