– Брик, – с упреком проговорила леди Грэм. – Я уверена, он слышит тебя.

– Не будет никаких предложений ни этим вечером, ни в ближайшем будущем. – Тон дяди Берти был таким грозным, что собаки вылезли из-под стола и перебрались на свое второе любимое место отдыха – прямо на здоровенные ноги лакея у стены, чьи башмаки, должно быть, впитали соблазнительные запахи кухни. – Отошли его прочь, Брик, и скажи, чтобы в следующий раз приходил, когда его позовут.

– Но он утверждает, что мистер Трикл пригласил его на сегодняшнее торжество и согласился выдать за него леди Пиппу, – проскрипел дворецкий.

– Выдать меня? – Пиппа была вне себя. – Я не выйду за какого-то самовлюбленного хорька с торчащими зубами. И плевать мне, насколько он богат и сколько у него титулов!

– Бог ты мой! – воскликнула леди Грэм. – Означает ли это, что Пиппа не поедет с Грегори в Лондон?

– Какого дьявола! – Берти развернулся к Триклу, который сидел, изображая невинность. – Ты переступил границы, Уилфред.

– Но я ведь уже говорил вам сегодня, – напомнил Трикл Берти. – Я – ее отчим. И я желаю, чтобы она немедленно вышла замуж. Назад дороги нет. Если вам это не нравится, направьте свое неудовольствие на лорда Уэстдейла. В этом обмане не было бы никакой необходимости, если б он сегодня окончательно не пошел на попятный. – Трикл с противной улыбкой оглядел стол. – Мы все знали, что так и будет, и я поставил на это.

Шейный платок вдруг показался Грегори чересчур тугим, он с удовольствием вышвырнул бы сейчас мерзкого отчима Пиппы в окно, если б это не был день рождения Берти. Пришлось напомнить себе, что он должен вести себя как подобает будущему маркизу Брейди. Он не заговорит без крайней необходимости.

Разумеется, в этом случае… такая крайняя необходимость, несомненно, имела место.

– Леди Пиппа едет в Лондон, – твердо заявил Грегори всему столу. – Если Хоторн хочет жениться на ней, то должен будет, как положено, ухаживать в течение сезона вместе с множеством других претендентов. Если Хоторн или вы, мистер Трикл, имеете что-то против, мы можем обсудить это с помощью дуэльных пистолетов.

Последовало угрожающее молчание. Трикл вжался в свой стул, но глаза его горели злостью.

– Правильно, – бодро заявил Брик. – Я передам мистеру Хоторну, что вы сказали, лорд Уэстдейл.

– Нет, Брик. – Пиппа вскинула руку. – Скажи посетителю, что я скоро уезжаю в Париж и меня не будет полгода. Да, и, пожалуйста, передай ему, что я вообще не собираюсь замуж.

Лицо Брика сморщилось.

– Вы… вы уверены?

– Скажи ему, пусть уходит. – Дядя Берти стукнул кулаком по столу. Лицо его чуть ли не побагровело. – Но поблагодари за то, что пришел, – добавил он уже помягче, – и дай бутылку моей лучшей медовухи. У меня же день рождения, как-никак.

– Будет исполнено, – ответствовал Брик и заспешил прочь.

– Кстати, о дне рождения, – сказала Пиппа, прежде чем в комнате вновь воцарилось неловкое молчание, – мы можем съесть части замка. Горгульи очень вкусные. И двери тоже съедобные.

Она отломила одну и откусила кусочек, и брюки Грегори стали неожиданно тесны при виде сахара у нее на губах.

– Тогда отломи мне горгулью, Пиппа, – снисходительно попросил крестный. – Я хочу самую уродливую из всех, что есть.

– Ничто не доставило бы мне большего удовольствия. – Пиппа наклонилась вперед, лиф ее расшитого бусинами платья цвета слоновой кости натянулся так, что приподнялась грудь, и отломила крошечную уродину.