Вечер начался с тоста за Лимона и его очаровательную спутницу.

Пили много, тарелки начали бить еще до начала выступления певца, а уж когда он появился на сцене, бой расколотой посуды заглушил первые аккорды. Ольга с восхищением наблюдала за всем происходящим.

Лимон к пению остался равнодушен и, пододвинувшись к Федоросу, спросил:

— Ты разобрался с долями в наркобизнесе?

— Ну, разберемся. Времени впереди много, — уклончиво пробормотал тот.

— Не так много. Я сегодня вместе с Икой навел кой-какие справки. Корабль прибывает завтра, — решил не откладывать разговор Лимон.

— Какой корабль?

— Сухогруз из Одессы.

Лицо Федороса помрачнело. Он не рассчитывал на такую прыть. После убийства Ходжи надеялся партию наркотиков прибрать в свои руки. Но, пожалуй, дружки Ходжи, боясь, как бы этого не произошло, намеренно организовали утечку информации.

— Да там маленькая партия, не стоит мараться, — стараясь казаться незаинтересованным, отмахнулся он.

— Сто килограммов героина? Немного? — возразил удивленно Лимон. — Я прикинул — по сорок тысяч за килограмм составит четыре миллиона.

— Кто же тебе даст по сорок-то тысяч долларов? — вяло возразил Федорос.

— Как кто? Твой покупатель из Майями, — жестко ответил Лимон, давая понять, что ему достаточно известно обо всей структуре греческого наркобизнеса.

Федорос явно расстроился. Выпил подряд несколько бокалов вина, не притронулся к закуске и с досады расколотил о пол несколько тарелок.

— Ну ты и жук… — покачал он головой. — Хочешь сразу взять за горло. Нельзя же так. Бери вон Глифаду и дои ее потихоньку.

— Это не в моих правилах. Не хочешь делиться, обойдусь без тебя, — пригрозил Лимон.

— Пойми. Контейнер находится в тайнике, приваренном ко дну судна. Ребята Ходжи, очень натренированные аквалангисты, подплывают к кораблю, когда он стоит на рейде, и вытаскивают содержимое. Я получаю товар уже на хазе. В этот раз, уверен, они просто его не принесут. Ходжи нет — кого бояться. Присвоят себе и помаленьку начнут распродавать. Не за сорок тысяч, но свои деньги возьмут. Так что, считай, мы оба в пролете. Давай-ка лучше вернемся к Глифаде.

Лимон понял, что хитрый Федорос, пользуясь испытанным приемом, сказал ему только часть правды, а вторую оставил при себе. Старик, как его величали за глаза, конечно, приготовился к разговору о наркотиках и сговорился с аквалангистами.

А проверить это практически невозможно. Но кусочек правды, которой он все же поделился, вполне устраивал Лимона.

— Черт с ней, с Глифадой, разберемся. Послушаем парня, он, кажется, здорово поет.

Цыган старался вовсю. Восторженные слушатели забрасывали его цветами, но не букетами, как принято везде, а гирляндами из магнолий и цветками орхидеи, которыми бойко торговали девушки в национальных костюмах.

Больше о делах ни Лимон, ни Федорос не заикались. Они весело били тарелки и ухаживали за опьяневшей от счастья княгиней. Однако вечер закончился раньше, чем планировалось, из-за налетевшего с моря ураганного ветра, принесшего с собой почти тропический ливень.

Федорос простился с Лимоном и Ольгой, поручив своим телохранителям доставить их в гостиницу.

* * *

Этот ветер уже давно хозяйничал над виллами Кифисьи. Инга, в пурпурной плащанице, сидела на ретере, курила и не собиралась ее покидать, хотя песок, поднятый ветром, попадал в глаза и на зубы.

Ей было наплевать. После испытанного унижения она была не в состоянии реагировать на капризы природы. Вчера она переступила через свою гордыню и ради Лимона грязно отдалась какому-то мерзавцу.