С меня хватит! За какие-то десять дней трижды чуть не прикончили! В сердцах бросаю ракетку на песок и бегу в дом. Я должна с ним поговорить.

Нельзя же так! Все гадости на свете творятся потому, что люди закрывают на них глаза.

Лимон неприкаянно болтается по крыше. Наблюдаю за ним и боюсь начать разговор. Он усаживается на бортик бассейна и опускает голые ноги в воду. Подхожу к нему сзади, трогаю за здоровое. плечо.

— А, ты… — вяло подает голос Лимон.

Видать, все силы из него вытянула. Не могла, сука, подождать, пока мужик выздоровеет. Становится ужасно жалко его. Сажусь рядом и тоже погружаю ноги в теплую от дневного солнца воду. Не знаю, с чего начать, и неожиданно для себя выдаю:

— Я все видела!

Хоть бы шелохнулся в ответ. Молчит и даже не смотрит на меня. Раз уж начала, приходится продолжать.

— Я не могу тебе указывать, с кем и где трахаться. Тем более с Ингой у тебя давно роман. Но при чем тогда я? Думаешь, спас, так теперь я должна быть без претензий? А я не хочу! Имею право! Если бы я тебя не любила, мне бы было все равно, с кем ты трахаешься. В таком случае втроем жить даже удобнее. Но не со мной! Впервые в жизни встретила настоящего мужчину, поверила, что, как Магдалина, нашла своего Христа, а ты — элементарный бабник!

Лимон поворачивает голову в мою сторону и странно смотрит на меня. Может, он не слышит, о чем я говорю? Судя по угрюмому взгляду, думает о чем-то своем.

— Кого я трахаю? — спрашивает он.

Ну, это уж совсем наглость! Сейчас начнет мне пудрить мозги! Неужели держит за полную дуру?

— Я случайно поднялась на крышу, когда ты тут с Ингой развлекался. И не отнекивайся. Она же сидела голая, в развратной позе, ноги раскорячила, а уж ты долго ждать не заставил.

Лимон хохочет. Я заметила, он не умеет интеллигентно смеяться. Чуть что — хохочет.

— Ты решила, что мы занимаемся любовью?

С моей раной?

— Минет ране не помеха, — рублю ему правду-матку.

— Дура, — отвечает он. — Инга гадала мне. А разделась догола потому, что я думал, что она специально карты припрятывает.

Потом внезапно обрывает хохот, смотрит на меня пронзительно и властно.

— Ты в самом деле любишь меня?

— Люблю… — шепчу я и подставляю губы для поцелуя. Лимон прикасается ко мне своим сухим, жестким ртом. — Давай я лучше уеду. Не хочу быть тебе обузой. Ты и так слишком часто из-за меня рискуешь жизнью?

— Как ты можешь любить меня? — шепчет он. — Это — не любовь, а благодарность. Что ты обо мне знаешь? Думаешь, я добрый, справедливый, приличный?

— Уверена. А вообще-то, какое это имеет значение? Ты — это ты.

— Да. Я — это я. И меня нужно обходить стороной. Больше всего на свете я бы хотел жениться на тебе, купить дом где-нибудь в маленьком немецком городке, открыть свой магазин и ждать, когда ты нарожаешь мне с десяток детей…

— Я готова.

— Я не готов. Меня ждет Ходжа. Судьбе угодно, чтобы мы с ним не разминулись в таком большом веселом городе.

Не знаю почему, но верю каждому слову, произносимому Лимоном. Зачем ему врать? Жалко его безумно.

— Тебя Инга заставляет воевать с Ходжа? Да?

Сам бы ты не стал. Видишь, они от нас отцепились.

Самое время уехать куда-нибудь. Ика считает, что лучше всего — на острова. Можно на Крит или Самое. У нас ведь с тобой по-настоящему и не было любви. Так, потрахались наспех. А я мечтаю долго-долго принадлежать тебе…

Кажется, я сумела его поколебать.

Лимон закуривает и просит, чтобы я принесла водку. Лечу как на крыльях, хватаю из холодильника бутылку «Абсолюта», томатный сок и стаканы.