|
Инга не сомневалась, что за помощью он обратится к ней. Однако стремление Ольги остаться с ним подталкивало к другому решению. Он понимал, что привлечение княгини к операции больно ударит по самолюбию Инги. Ведь вся ее внезапно возникшая страсть к Ольге всего лишь коварная попытка оттереть ее от него. Инга взялась отстаивать свои права жестко и властно. Привлекая Ольгу, Лимон должен объяснить ей, на какой риск она идет. Ведь никто не даст гарантий, что все пройдет как по маслу, возможны любые столкновения не только с людьми Ходжи, но и с греческой полицией. А это уже криминал. Не дай бог, что-нибудь с ним случится, Ольгу могут надолго упечь в тюрьму как соучастницу. Инга не протянет руку помощи, а уж о Солоне и думать нечего. С другой стороны, сама судьба кинула ее в объятия Лимона, и терять свою единственную привязанность в жизни он не хотел. Пусть княгиня будет рядом. Пусть знает, что его ремесло — рэкет, убийства, насилие. Об этом он ей должен рассказать сегодня же и предоставить самой решать, по пути им вместе или, пока не поздно, лучше разойтись в разные стороны.
Внутренний голос подсказывал, что княгиня останется с ним, и от этого на душе было особенно тревожно. К себе Лимон был не менее безжалостен, чем к окружающим. Ему ничего не стоило переступить через свое любое, даже самое сокровенное желание и больше никогда не вспоминать о нем. С Ольгой обстояло несколько иначе. Она сумела найти в глубине его души маленькое незащищенное местечко и поселиться там. Потому их отношения держались на его нежелании расстаться. Лимон понимал, что забота о княгине — излишняя роскошь для его натуры. Беря ее с собой, он не сможет полностью превратиться в исполнителя собственного плана, а будет каким-то десятым чувством заботиться о безопасности княгини. Это-то и способно подтолкнуть к катастрофе. С Ингой будет проще. Он предоставит ей самой позаботиться о благополучном исходе их затеи, но после этого уже будет не вправе продолжать отношения с Ольгой. Все вернется на старый лад. Этого он не хотел больше всего на свете. Лимон четко решил для себя последний раз испытать судьбу, и если предсказанная смерть отступится от него, то уж больше не будет искушать эту милую старушку, в руки которой он передал уже достаточно жертв. Закончив слишком глубокие копания в своих чувствах, Лимон машинально, залпом выпил рюмку зеленоватого напитка и, не почувствовав вкуса, принялся высматривать Чана. Тот, появившись в зале, сделал ему знак головой, призывавший следовать за ним. Во дворе ресторана стояла «семьсот сороковая» «Вольво» цвета мокрого асфальта. Чан авторитетно заявил: — Это как раз то, что тебе необходимо. Солидно и надежно. Лимон согласился с ним и хотел уже садиться за руль, как Чан неожиданно спросил: — Тебе нужен план Глифады со всеми точками, контролируемыми Ходжой? Еще только начиная разговор с китайцами, Лимон решил не просить подобного плана, чтобы не показать себя человеком неподготовленным и слабо ориентирующимся в районе, который решил подчинить своей власти. К тому же он наделся на Ику, знавшего тут все заведения наперечет. — Спасибо. У меня есть план. Сверим, если что-нибудь не заладится, — сказал он на прощание и выехал из дворика на улицу. Машина шла мягко, плавно и напористо. Увидев указатель на Пирей, Лимон решил, что в самый раз забрать с Пороса забаррикадировавшегося там Ику Сотириади. Всего полчаса потребовалось, чтобы он очутился на залитой светом рекламы и фонарей набережной. Подъехав к причалу, Лимон вылез из машины, и к нему тут же подбежал юноша, что-то предлагающий на греческом языке. Лимон произнес всего два слова: — Порос, глиссер! — О'кей, — закивал юноша и потащил Лимона к яхтам. Там на лавочке сидели пожилые греки и играли в нарды. Увидев Лимона, встали, ожидая выгодной просьбы. |
