— Что произойдет, если ты не получишь достаточно крови?

— Наночастицы выйдут из кровотока и отправятся в органы и кожу в поисках крови для подпитки.

— Это больно? — спросила Инес.

— Похоже на то, что в твоем организме циркулирует кислота, — тихо сказал он, поежившись, и нервно поерзал в кресле. Томас боялся ошибиться и взять у Инес слишком много крови, ведь он так давно не подпитывался от людей, поэтому выпил совсем немного — только чтобы приглушить начинавшиеся спазмы. Но уже совсем скоро его организм использовал то небольшое количество, которое он употребил, и голодные судороги возобновились. Время шло, и спазмы становились все более болезненными, но пока Томасу удавалось справляться с болью. Однако сейчас, когда они с Инес говорили на эту жизненно важную для него тему, ему становилось все труднее не замечать разливающуюся по его телу жгучую боль. Когда они доберутся до Амстердама, с каким облегчением он опустошит весь контейнер с кровью, который, по словам Бастьена, ждет его в отеле!

Покусывая губы, Инес смотрела на Томаса. С огромным облегчением она услышала, что он не бездушный мертвый кровопийца, как пресловутый граф Дракула и его приспешники. Такое она не смогла бы принять, даже если бы неприятие грозило ей потерей работы. Но щеки, порозовевшие было после того, как Томас укусил ее, побледнели за время часовой поездки до аэропорта. Когда они стояли в очереди на регистрацию, Инес заметила, что он бледнеет прямо на глазах и обычная бледность незагорелого человека окрашивается нездоровым, почти мертвенным оттенком.

Тогда Инес не слишком встревожилась, но теперь, когда узнала о его сущности, ее охватила тревога. Исходя из объяснений Томаса, было очевидно, что на самом деле он не слишком отличается от обычных людей, хотя и обладает некоторыми способностями, которых нет у простых смертных: необычайная сила и скорость реакции, способность видеть в темноте, убирающиеся клыки и, конечно же, возможность жить очень долго. Но у Томаса при всех его потрясающих возможностях имелись и некоторые слабости, больше походившие на болезненные недуги. Аржено и подобные им не могли существовать без постоянной подпитки человеческой кровью — иначе они начинали испытывать невыносимую боль. Она видела эти морщины невыносимой боли, собиравшиеся у глаз Томаса. Первые морщинки, напоминавшие мелкую сетку усталости, начали появляться вскоре после того, как они прибыли в аэропорт, но к моменту посадки они стали гораздо глубже и темнее.

К стыду Инес, в тот момент это ее не слишком беспокоило. Тогда в аэропорту она никак не могла сочувствовать Томасу, поскольку ее шея все еще довольно болезненно отзывалась на прикосновение, но теперь, когда он ей все объяснил...

Инес молча смотрела на Томаса, отчаянно борясь с охватившим ее порывом предложить ему снова укусить ее. Если бы это было совершенно бескорыстное побуждение, возможно, Инес не стала бы бороться с ним столь упорно. Она терпеть не могла видеть страдания других, и теперь, когда он все объяснил, Инес уже не могла сердиться на Томаса за укус так сильно, как еще двадцать минут назад. Она совершенно спокойно отнеслась к мысли стать «источником питания» для бессмертных, для нее не имело особого значения, кому сдавать свою кровь, лишь бы это донорство несло благо. Вот только способ, которым осуществлялась подобная «сдача», очень смущал Инес. Неожиданно возникшая проблема заключалась в том, что Инес Урсо понравилось то, что она испытала от его прикосновений. Его поцелуи, запах, страсть, охватившая ее тело, все это ей хотелось испытать еще раз, поэтому она пыталась подавить свой порыв, который, в сущности, был весьма далек от альтруизма.

Если она так бурно отреагировала на укус этого мужчины, то ей действительно необходимо предпринять меры, чтобы срочно заняться своей личной жизнью, подумала Инес, злясь на себя.