Вдруг до ушей раскатистым эхом донесся воистину странный звук. То ли смех, то ли пение.

А в это самое время в общей купальной все еще находились две служанки.

– У тебя невероятный голос, – Риа вытаращилась на Эйву. – Спой еще.

– А нам за это не влетит?

– Так, нет никого.

– Может, в покоях?

– Здесь слышимость лучше. Ну же, Эйва, давай. У нас ни праздников, ни развлечений больше нет, так хоть тебя послушаю.

– Ну, ладно, – поправила на голове полотенце, затем села обратно на край купели, опустила ноги в воду. – Но быстро.

Риа в свою очередь села на другом конце.

И Эйва запела. Пела одним голосом, ибо песня была древняя, слов в ней почти не имелось. Да и не песня то была вовсе, а молитва Мириде. Тонкий чарующий голос звучал настолько чисто и больно, что Риа расплакалась. В песне Эйвы ярилась свобода, жизнь, счастье, которого теперь нет ни у кого.

– Всё, – принялась оглядываться Эйва, – нам пора. Мы и так засиделись.

– Да, да, – смахнула со щек слезы, – пора. Спасибо, – печально улыбнулась.

Как только девушки покинули купальную, в нее пожаловал Кархем. Вожак внимательно осмотрелся, но никого не обнаружил. Однако голос… этот голос так и продолжал звучать в голове орка. Чей он? Ясно, что женский, но чей? И можно было бы найти по запаху, однако здесь воняло всеми сразу, не разберешь. Не послышалось же ему, в самом деле! Кархем прошелся вдоль купелей и остановился у самой дальней, здесь все борта были мокрые, а на полу поблескивали свежие следы босых ног. Совсем маленькие следы. Точно женские. Причем одни мельче других. Тут совсем недавно были две самки. И коль мылись в этих лужах, значит, из прислуги.

На второй этаж Кархем поднялся уже без настроения, больше всего на свете он не терпел, когда не получал ответов сразу. Но ничего, завтра узнает у Фараты, кто такой голосистый завелся в его чертогах.

После купания и хорошего массажа, вожак наконец то добрался до покоев, куда спустя несколько минут в сопровождении двух стражников пожаловала Альмари.

– Подойти ко мне, – поманил её.

Девушка сейчас же подошла к хозяину. Из одежды на ней была одна полупрозрачная туника, на руках и ногах позвякивали браслеты, волосы наложницы были заплетены в косу.

– Соскучилась? – подтянул ее к себе.

– Очень, – расплылась улыбкой, но в глаза так и не посмотрела. Не положено, пока не попросят.

Тогда орк взялся за ткань на груди Альмари и разорвал ту. Его взору предстала налитая грудь с торчащими темно розовыми сосками, соблазнительный животик, а ниже треугольник аккуратно подстриженных волос. Кожа девушки, натертая маслом, мерцала в свете факелов, стройная фигура пробуждала желание.

– Вставай на четвереньки, – схватил ее за ягодицы, – я тоже соскучился по твоим прелестям.

Альмари беспрекословно выполнила приказ – забралась на широкую низкую кровать и замерла в ожидании. Хозяин не всегда вспоминает о необходимости подготовить свою самку, потому она позаботилась заранее – смазала себя особым маслом. И действительно, Кархем не стал нежничать, овладел ею сразу. Двигался быстро, входил глубоко, из за чего Альмари то и дело морщилась, стискивала зубы, но возмущаться нельзя. Тем более вожак только что прибыл, а значит, уставший и может вмиг рассвирепеть, скажи она хоть слово против. Под конец орк намотал ее косу себе на руку, потянул на себя, чтобы запрокинула голову, и совершил несколько последних движений, после коих до ушей Альмари донеслось тихое рычание.