– Я не привыкла к такому обращению, Оливер. И должна была бы прогнать тебя сейчас, запретив впредь появляться у моего дома.

   – Но ты этого не сделаешь? – вдруг робко спросил Оливер.

   Кэтрин грустно засмеялась.

   – Положение хозяйки дома обязывает меня пригласить гостя в дом и предложить чашку чая на дорожку.

   – И нас будут обслуживать многочисленные слуги? – язвительно спросил Оливер, поднимаясь следом за ней по ступенькам.

   – Нет, теперь я в основном готовлю сама. После отъезда отца я рассчитала прислугу. Три женщины, приходящие раз в неделю, обеспечивают чистоту в доме, закупают необходимые мне продукты. На это у меня просто не хватает времени.

   Кэтрин привела его в кухню, размеры которой были сравнимы с залом большого ресторана, и поставила на плиту чайник с водой.

   Потом открыла дверцы буфета и протянула руки к верхней полке, где в стеклянных чайницах хранились разные сорта чая.

   – Какой чай ты предпочитаешь? – спросила она тоном гостеприимной хозяйки.

   Оливер стоял за ее спиной. Она затылком чувствовала его обжигающее дыхание, и невольная дрожь пробежала по ее позвоночнику.

   – Довольно меня дразнить, Кэтрин, – охрипшим голосом сказал он. – Я больше не могу ждать. – Он мягко обнял ее за талию и привлек к себе.

   – Не надо, Оливер, – тихо запротестовала Кэтрин, обмякая в его руках.

   – Надо, Кэтрин, надо, – шептал он ей на ухо. В его шёпоте слышалась откровенная страсть сильного человека, изнемогающего под ее бременем. – Не чай, не ужин, а вот что тебе нужно, – продолжал шептать Оливер, проводя руками по ее телу. Добравшись до ее груди, он ощутил твердость набухших сосков.

   Голос рассудка призывал Кэтрин разомкнуть кольцо его рук, пока еще не поздно, потребовать, чтобы он оставил ее в покое. Только произнести нужные слова уже не было сил. Жажда насладиться прикосновениями его рук оказалась сильнее.

   – Ох как ты меня хочешь! – пробормотал Оливер, тяжело дыша. Он повернул ее к себе лицом и поцеловал в губы, требовательно, жадно. Торопливо расстегнул пуговицы блузки, посмотрел на просвечивающие сквозь ажур лифчика розовые соски и прильнул по очереди к ним губами. – Как ты прекрасна! – воскликнул Оливер, прижимая ее к себе.

   Кэтрин горела как в огне, воспламенившись от его страсти. Его поцелуи заставляли ее стонать, руками она искала возможности прикоснуться к его обнаженному телу. Расстегнув на нем рубашку, она приложила ладони к его обнаженной груди. Нащупав соски, она стала как безумная целовать их, чтобы дать выход сжигавшей ее страсти. Поцелуи Кэтрин заставили застонать Оливера. Он не узнавал сейчас в объятой страстью женщине всегда сдержанную в чувствах Кэтрин. Зрачки ее глаз увеличились и теперь они казались совсем черными на побледневшем лице.

   Оливер подхватил ее на руки и понес на второй этаж. В тишине дома слышалось только их взволнованное дыхание. Дверь ее спальни, на которую молча указала Кэтрин, он открыл ногой. Опустившись вместе с ней на широкую постель, Оливер принялся снимать с Кэтрин одежду, глядя ей прямо в глаза немигающим взглядом. Завороженная этим взглядом, она не отводила глаз, проделывая с ним то же самое и получая от этого необъяснимое наслаждение.

   Оливер раздел ее и быстро закончил начатое ею дело. Наконец он предстал перед ней обнаженным.

   Удивляясь собственному бесстыдству, Кэтрин во все глаза восторженно смотрела на его возбужденное тело. Все происходящее казалось ей каким-то невероятным сном.