Да, римская армия – сильнейшая в Ойкумене. Но только тогда, когда вступает в бой на своих условиях. Чтобы успешно бороться с нею, бой ей нужно навязывать тогда, когда ей сражаться неудобно – и без стыда избегать боя, когда она развернута для сражения и готова к нему. Примерно так действовали в те времена повстанцы в Иллирике и Каппадокии, но им не хватало продуманной организации. Гектор эту организацию создал.

    Основу армии составлял пентон – несколько бойцов-панкратиоников, обычно от трех до двенадцати, хорошо знающих друг друга и понимающих без слов. Во главе пентона стоял пентоник, который либо сам набирал себе бойцов – когда армия формировалась, либо избирался бойцами, если прежний пентоник погибал. Двенадцать пентонов составляли апостолон, названный так по апостоле, «посланию» – легкому знамени на высоком древке, видимому издалека; на самый верх древка, выше знамени, можно было быстро и легко поднять сигнальный флаг, значение которого легко понималось пентониками. Таким образом, начальник апостолы мог легко руководить своими бойцами, разбросанными на большом пространстве боя. Это давало особое преимущество в городах, когда сигнальщики поднимались на крыши или башни.

    Обычным вооружением воина был меч или большой кинжал и тяжелое копье или несколько легких дротиков; щиты были маленькие дубовые, позволяющие прикрыть торс; нагрудники из вареной кожи были не у всех.

    Кроме двенадцати пентонов, в апостолон входил еще дуодексон лучников – но, к сожалению, не в каждый.

    Примерно половина воинов передвигалась на лошадях или мулах, но все сражались в пешем строю. Не было времени и сил на подготовку полноценной конницы, а неполноценная, ущербная конница опасна скорее для своих, нежели для противника.

    Имелись и другие хитрости, которые позволяли армии возникнуть в нужном месте как будто из ничего, нанести удар и тут же исчезнуть здесь, пропасть, как вода пропадает в песке, чтобы через час собраться в другом месте – и вновь нанести удар, и вновь рассеяться. Да, это были осы против льва. Но осы – это самое страшное, что можно противопоставить льву, если у вас нет другого льва или носорога.

    На момент провозвестия под рукой Иешуа было четыре апостолона. Ими командовали братья Андреас и Шимон-Утес из Кпар-Нахума, я о них расскажу позже, и братья же Яаков и Иоханан, сыновья Забди ха-Хадара, [18] в том числе и за это получившие прозвище «Сыновья Грома», а не только за свою медноголосость.

    Когда Иешуа пришел в Кану, с ним было семь апостолонов; когда он покинул Кану, высоко в небе развевалось десять знамен. За месяц свадебных поездок по Галилее он довел их число до шестидесяти.

    Только через месяц я встретилась с ним.

    Глава 22

    Мы были тогда у мамы, я и Иоханан. Меня накануне охватила непонятная скорбь и тревога, и из Кесарии муж мой повез меня домой, сказав, что и так уже почти все сделано, а всех мышей никогда не переловить даже лучшему из котов и не изгнать всех блох из пса. Поскольку о своем приезде мы не сообщили, то маму не застали дома, а только младших детей – моих и маминых, – и их учителя Натаниэля бар-Толму, юношу-левита, сироту, бывшего ученика одного из бет-мидрашей Геноэзара, изгнанного оттуда за бунт и неповиновение. Несмотря на такую свою репутацию, Натаниэль был добрый, скромный, кроткий и очень образованный молодой человек. Мама считала, что рано или поздно все разъяснится и он вернется к учебе, а пока что давала ему кров и содержание.

    За мамой побежала служанка, а мы предались радости встречи с детьми и раздаче подарков.

    Мамин дом был хорош тем, что стоял на самой окраине города лицом к озеру; он был построен когда-то как загородная вилла, но город разросся; большая же дорога, ведущая в Бет-Саиду, проходила за его спиной, отделенная садом.