– Но вы решили порвать эту связь с Джорданом.

– Потому что тогда я была юна и эгоистична. Я вышла замуж за слабого человека, который думал, что сможет украсть мою силу и подчинить меня себе. Когда он увидел, что я этого не допущу, он возненавидел меня. Моя жизнь стала невыносимой. Я была чужой и одинокой в этой холодной стране. Мне надо было оттуда вырваться.

– И оставить вашего ребенка.

– Вы что же, думаете, я этого хотела? Я его любила! Он был моим единственным спасением! Но я больше не могла там оставаться. – Она пожала плечами. – Если бы я осталась, он все равно потерял бы меня.

– Я так не считаю.

– Вот как? – Она сверкнула глазами. – Мой муж начал меня избивать. У меня вспыльчивый характер, и я бы долго такого не выдержала. Я бы убила его! – Она сардонически улыбнулась. – Я предпочла побег из Англии перспективе быть повешенной. Не сомневаюсь, что вы бы остались и кротко сносили все оскорбления ради того, чтобы выполнить свой долг.

– Нет, во мне нет кротости, и я, наверное, бежала бы из Камбарона, как и вы. – Она помолчала. – Но я нашла бы способ увезти своего ребенка.

– Как это следовало сделать мне, – прошептала воран. – Я не отрицаю своей вины. Вы думаете, я не раскаиваюсь в том, что сделала? Тогда это казалось невозможным, но мне следовало найти выход. – Она снова взглянула на Алекса. – Но жизнь достаточно меня за это наказала. Поначалу я просто была счастлива, что снова вернулась в Кассан, но потом я начала думать о Джордане. Каждый раз, видя ребенка, я с новой силой осознавала, чего лишилась. – Она нежно провела пальцем по лбу Алекса. – Я не чудовище. Даже если бы это было возможно, я не украла бы у вас такие вот минуты.

Марианна почувствовала, как глаза ей обожгли слезы. Но она не хотела испытывать жалость к этой сильной и властной женщине. Она не хотела втягиваться в жизни Джордана и Аны.

Воран чуть слышно продолжала говорить:

– Может быть, вы позволите мне взять взаймы хоть немного? Я никогда не знала таких минут с Джорданом, а теперь он отказывает мне даже в понимании.

Униженный тон ее мольбы тронул Марианну, но она постаралась не поддаваться слабости.

– Спящие дети всегда кажутся трогательными. Но когда они просыпаются, появляются трудности.

– Я могла бы справиться с трудностями. Если бы вы мне это позволили.

Марианна смотрела на нее, не в силах унять бушевавшие в груди противоречивые чувства. Сейчас Алекс был нужен ей так, как никогда.

Но, возможно, Алексу нужна не она, вдруг осознала девушка. Может быть, в этот период выздоровления ему нужно помочь залечить чужие раны. Может быть, она ведет себя эгоистично не только по отношению к воран, но и по отношению к Алексу. Трудно было понять, что надо делать.

Нет, не понять, а только признаться себе, что надо делать.

– Но я не допущу, чтобы вы на него кричали. Воран почувствовала, что одержала победу, и на ее лице промелькнуло облегчение.

– Вы думаете, его это задевает? Он выносливее, чем вам кажется. Мы понимаем друг друга.

У Марианны снова болезненно сжалось сердце. Ей хотелось бы понимать этого нового Алекса так же хорошо, как это удавалось воран.

– Вы должны заново познакомиться друг с другом. – Воран словно прочла ее мысли. И тут же, поморщившись, добавила: – Но я не советую вам ради этого получить пулевое ранение. Это очень больно.

Марианна слабо улыбнулась, но снова твердо повторила:

– Я не допущу, чтобы вы на него кричали. Воран состроила гримасу:

– А, ладно. Я постараюсь укоротить свой язычок. Хотя это не в моей натуре.

– Я заметила это. – Марианна поднялась на ноги. – Не буду мешать вам спать. Может быть, надо как нибудь помочь с вашей раной?

Воран покачала головой.