Когда джип наконец пронесся мимо загона для скота и со скрежетом остановился у маленького белого домика, Шина поняла, что ранчо ей тоже очень нравится. На просторной террасе внимание сразу привлекали широкие, обложенные разноцветными подушками, качели.

– Приехали! – объявил О'Брайен. Он выключил мотор и положил обе руки на руль. – Кажется, я перекрыл свой прошлый рекорд для этого пути на четыре минуты.

– Не сомневаюсь, – сухо сказал Рэнд, выходя из машины и помогая спуститься Шине. – В следующий раз предупреждай, мы хоть пристегнемся.

– А ты стареешь, Рэнд, – ухмыльнулся Ник. – Судя по всему, ты не собираешься пригласить меня внутрь пропустить стаканчик?

– Совершенно верно, – любезно ответил Рэнд. – Почему бы тебе не пойти к черту?

– Ну, если ты настаиваешь, – мило улыбнулся О'Брайен, совсем не обидевшись. – Я уж, так и быть, прощу тебе твою грубость, поскольку она явно происходит от твоего желания поскорее остаться наедине с этой очаровательной ирландской красавицей. – Он подмигнул Шине. – Но ты должен попытаться перебороть в себе этот возмутительный эгоизм и позволить остальным несчастным насладиться ее лицезрением. Ты знаешь, что сегодня у Макалистера в сарае устраивают танцы?

– Не знаю и не могу сказать, что меня это сильно интересует. У нас был долгий перелет, и мы немного устали.

О'Брайен посмотрел на Шину.

– А твоя хорошенькая гостья совсем не кажется усталой, – не унимался он. – Вы не хотели бы увидеть своими глазами кусочек настоящей американской жизни, мисс?

Рэнд предостерегающе сжал ее локоть, и Шина внезапно почувствовала упрямое желание сделать наоборот. Совершенно очевидно, что Челлон не хочет, чтобы она общалась с его друзьями и знакомыми на соседних ранчо. Возможно, ему кажется, что это помешает его планам относительно нее.

– Конечно, хотела бы, Ник, – ответила она, улыбаясь даже слишком радостно. – Как мило с вашей стороны подумать об этом!

– Чудесно! – О'Брайен включил зажигание. – Я заеду за вами в восемь и отвезу к Макалистерам. – Не дожидаясь ответа, он дал задний ход, развернулся и выехал со двора, даже не взглянув на мрачное лицо Челлона.

Рэнд пробормотал себе под нос весьма замысловатое ругательство и хмуро поглядел на Шину.

– Похоже, я поспешил со своими предположениями, – сказал он. – Кажется, вы с Ником можете найти общий язык. Вас обоих как магнитом тянет к опасным ситуациям. А ведь ты прекрасно знала, что я не хотел ехать сегодня на танцы.

– Да, знала, – холодно ответила Шина. – И не потому ли, что там я могу найти кого то, кто поможет мне сбежать от тебя?

Рэнд покачал головой, ведя ее к ступенькам.

– Вовсе нет, черт возьми. Уж в этом то месте я могу делать все, что мне заблагорассудится. Все, кого ты сегодня встретишь, или чем то мне обязаны, или хотели бы попросить об одолжении. И если ты обратишься к ним за помощью, то только поставишь и себя, и этих людей в дурацкое положение. – Он распахнул незапертую входную дверь и пропустил ее вперед в маленькую прихожую. – Я просто хотел как можно меньше общаться с Ником. Когда ему в голову засядет какая то идея, он носится с ней, словно собака с костью. Может дойти до того, что я сам предпочту рассказать ему все о нас с тобой, лишь бы отвязаться.

– Какая жалость, – пропела Шина приторно сладким голосом. – Ведь если он так умен, то сразу поймет всю противозаконность твоего небольшого приключения.

– На его помощь не надейся, Шина, – грозно предупредил Рэнд, глядя на нее сузившимися глазами.