– А кто тебя просил вымахивать таким высоким.

Но на самом деле ее даже порадовало, что в кои-то веки и ее скромный росточек сослужил ей добрую службу. То есть из недостатка обратился в достоинство. В преимущество. Во благо. В плюс… Она усилием воли прекратила этот излюбленный ею бег по синонимической спирали. Не время развлекаться языковыми играми.

– Держимся в направлении монастыря Святой Екатерины.

Они крались так быстро, как только смели. При любом шуме со стороны стен те двое, что имели человеческий (на тот момент) облик, проворно ныряли в высокую траву. Пэтти же, навострив уши, застывала, как статуя, а затем, убедившись, что путь свободен, энергично виляла хвостом. Идея взять ее с собой родилась у них в последний момент, и Джейн от всей души радовалась такой компании, хоть афганская борзая и имела привычку то и дело оборачиваться обнаженной девушкой, заставляя всех чувствовать себя неловко. Пэтти – такое существо, что пригодится в любой передряге. Впрочем, бывшая королева надеялась, что сегодня обойдется без передряг.

Впереди на фоне сумеречного неба показались очертания большого монастыря. Джейн хорошо знала окрестности: им с Эдуардом случалось играть здесь в детстве. В этой местности, прилегавшей непосредственно к Лондону, имелось несколько аббатств, садов, церковь и госпиталь. Вдали уже можно было различить башни Тауэра, шпилями устремлявшиеся в ночь. Интересно, где сейчас король – кружит ли он уже у них над головами? Во всяком случае, его не видать. Слишком темно.

– Смотри-ка, – сказал Гиффорд, оглядываясь, – мы уже на Тауэр-Хилл.

Джейн содрогнулась. Они стояли на той самой земле, где еще недавно ее мужа собирались предать огню. Рядом возвышалось огромное, недавно сложенное кострище, уже обложенное хворостом, ожидавшее лишь искры и своих эзианских жертв, которых Мария с таким рвением преследовала повсюду в последние недели. Сама Джейн никогда не видела сожжений, но в одной из книг – «Преследование эзиан на протяжении веков. Подробное описание падения людей-животных» – содержалось весьма подробное описание того, как «людей-животных» привязывали к шестам и предавали огню. Жуткая, мучительная гибель.

Она была суждена и Гиффорду. Ее Гиффорду. Ее глупому мужу-коню, который не хочет сделать над собой усилие и научиться управлять своей звериной сущностью. Который ее не любит – во всяком случае, не любит так, как она любит его. Но ради его жизни и его благополучия Джейн все равно готова на любую битву.

Она пошарила в темноте в поисках его руки и обнаружила, что он тоже ищет ее руку. Если сегодня у них ничего не выйдет, к этому кострищу обоих приведут еще до заката.

Все трое поспешили вдоль по Оулд-гейт и далее по Ист-Смитфилд-роуд до самой обители Святой Екатерины. Теперь их путь лежал в сады, лежавшие рядом с нею. Густые заросли бурьяна и кустарника вдоль реки по-прежнему надежно скрывали их от посторонних взглядов.

– Все, дальше вам нельзя, – сказала Джейн, когда они остановились, укрывшись под одной из низких стен аббатства.

Она указала рукой через утопающее во мраке поле на небольшой мост через ров, заполненный водой. Этот мост вел прямо к Тауэру. На другом берегу рва высились Железные ворота, через которые Джейн собиралась проникнуть в Тауэр. Дорогу внутрь крепости преграждала опущенная решетка. На мосту маячили силуэты четырех стражников. Миновать этих караульных не составит особого труда, потому Джейн и выбрала этот путь.

Несколько минут ушло у нее на то, чтобы восстановить дыхание. Темза текла внизу метрах в шести, не больше, но девушка, пристально глядя на часовых, следя за их движениями, пытаясь уловить их ритм, почти не слышала журчания воды за стуком собственного сердца.

– Не нравится мне все это. – Гиффорд взглянул на нее с беспокойством.