– Как ты собираешься писать стихи? Ведь поэт должен это делать. А у тебя нет этой необходимой чувствительности и способности проживать эмоции.

Тончжу широко улыбнулась во весь рот и сказала:

– Не волнуйся за меня! Плагиат никто не отменял!

– Плагиат?

– Ну да. Сам подумай. В этом мире уже столько стихов написано. Их такое количество по всему миру. Я аккуратно соберу несколько, смешаю и создам свое.

– Как такое можно сделать незаметно?

– Я ведь сказала уже. Я смешаю строки разных стихотворений со всего мира. Поступлю в институт, и библиотека станет моим вторым домом. Я изучу сборники стихов со всего мира и сделаю что-то оригинальное.

– Ты уверена, что это будет именно твоим творчеством?

На мой вопрос она отреагировала весьма логичным высказыванием:

– У тебя же есть родные мама и папа, но это не мешает тебе называть моих родителей мамой и папой. Я стану для стихов приемной мамой. Я их не создавала, но я их выбрала и усыновила. Приемные родители тоже родители.

Это могло показаться бредом, но какая-то логика в ее словах присутствовала. Впрочем, я все равно не мог представить, что Тончжу сможет поступить в институт и стать поэтессой, поэтому в ответ на ее слова лишь покачал головой.

Сестре это явно не понравилось, и она холодно бросила в ответ:

– Знай, если я не стану поэтессой, ты умрешь!

– Я-то тут при чем?

Я чуть не заплакал от потрясения, а сестра продолжила добивать меня:

– Ты здесь, чтобы обучать меня, воспитывать и сделать из меня нормального человека. Если я не поступлю в Сеульский национальный университет и не стану поэтессой, это будет предательством с твоей стороны. Мы тебя кормим, а ты отплатишь за это черной неблагодарностью, ничего не сделаешь для нас. Значит, тебе придется заплатить. И плата эта будет очень высокой.

Рассуждая о моей неблагодарности, Тончжу резко оторвала цветок от стебля, и я понял, что это был намек – моя жизнь и жизнь этого цветка похожи на пламя свечи под дуновением ветра. Я решил, что дальше так жить нельзя. Мне всего пятнадцать, а я уже дошел до того, что потерял сон из-за постоянного стресса. И будучи на пределе своих сил, я начал планировать смерть сестры. Все могло закончиться или моим самоубийством, или ее смертью.

Я не мог умереть по причине своей значимости для этого мира, а вот смерть моей сестры с ее никчемными планами была бы вполне естественным финалом. Но, как я уже говорил, мой трусливый и слабый организм, находящийся в самом низу пищевой цепочки, не мог дотронуться даже до кончика ногтя этой психопатки, поэтому уповать оставалось только на высшие силы. Я очень надеялся, что они услышат мои молитвы.

Это моя жизнь и моя ответственность. Я никогда не обращался к Небу за помощью, но теперь мое послание было адресовано всем высшим силам, какие только есть в этом мире, с просьбой умертвить мою сестру. Повелитель Неба, Иисус, Будда, Аллах – я молился всем. На всякий случай обратился за помощью к Конфуцию и Сократу (к Иисусу и Будде я обратился дважды).

Но результата не последовало, и я решил обратиться за помощью к злым духам. Ночью я зажег свечу, взял в руки карандаш, приготовил лист бумаги и начал проводить обряд, как тут появилась сестра и затушила пламя свечи. На ее вопрос: «А что ты тут делаешь?» – я попытался максимально естественно изобразить круговые движения запястьем и ответил: «Рисую». Глупое оправдание. И мой план вызвать высшие силы с треском провалился. С другой стороны, если б удалось довести все до конца, сестра могла бы умереть.