|
Покинув нас, он, кандидат в Президенты, стал вести себя более чем странно. Он стал лгать. Он стал притворяться хорошим и пригожим. Сказал на «Эхо Москвы Черкизову что он за демократию, что принципы демократии и свободного рынка — его признаки. «О, как!» — воскликнул Черкизов,»тогда чем вы отличаетесь от таких кадидатов как Михаил Сергеевич Горбачёв и Борис Николаевич Ельцин?» остроумно заметил Черкизов. По всей вероятности Власов став кандидатом в Президенты поверил, что может выиграть выборы. И усереднил свою программу до безобразия, жёстко разочаровав свой небольшой электорат , доселе определённо голосовавший бы за него и его дебелую Ларису Сергеевну и их принципы. Когдва в середине июня были опубликованы результаты президентских выборов я только вздохнул. Координационный Совет сошёл постепенно на нет., потому что иначе быть не могло. Потому что я так захотел, увидев как малочисленны силы наших союзников. Появившись в 1994 году Народно — Национальная Партия Иванова-Сухаревского вначале привлекала журналистов своими пикетами. Главной достопримечательностью был Александр Кузьмич Иванов-Сухаревсктий небольшого роста блондин, актёр и кинорежиссёр. Под его завывания партия около полутора лет стояла на улице обычно в количестве 8 или 10 человек под вдвое большим количеством флагов. Ещё они умело пользовали динамик и магнитофон. Кроме вполне толкового, но ограниченного Шарапаева, у Сухаревского было ещё более ценное золото партии — Володя Попов, журналист из Новосибирска. Попов, усиленно ориентируясь вначале по материалам «Элементов», а затем на материалы и полиграфию «Лимонки» сделал Сухаревскому газеты «Эра России»и в последствии «Я — русский». С этим ННП кое-как держалась на плаву. Но людей у них не было совсем. Возможно у них были две — три региональные организации, если фюрер Сухаревский не врал, однако в Москве дела обстояли плачевно. На Первый День Нации организованным НБП у памятника героям Плевны мы НБП нагнали свыше трёхсот человек, а Сухаревский явился с Поповым и Шарапаевым. Толстый мордатый московский лидер НРПР пришёл вдвоём. Шевелёв в количестве более чем четырёх лиц не показывался. Т.е. это фактически были группки лидеров,а не партии. Нам Национал — Большевикам от сотрудничества с ними не было никакой прибыли. У Беляева в Питере были человек 20, но и эти все держались вместе только потому, что Беляев трудоустроил их всех в охранном агенстве. Была ещё группа Касимовского и Вдовина, молодые штурмовики отколовшиеся от РНЕ, назвавшие себя РНС(Русский Национальный Союз) человек 15-20 с несколькими региональными отделениями(а возможно и без оных), но в КСРНП они не вошли. Ну конечно особняком держалось РНЕ, наши (мои и Дугина) контакты с Баркашовым совсем прервались в начале 1995 года. Впоследствии чем крупнее становилась Национал — Большевистская Партия, тем хуже относился к нам Баркашов. Но у него самого в организации начались противоположные процессы. Мы укрупнялись, а РНЕ дробилась. Баркашов завидовал и злобствовал. К середине 1996 года стало ясно, что Координационнный Союз не может существовать. наши союзники паразитировали на нас. Союзниками можно быть с равными. С РНЕ я был готов союзничать. Меня не отталкивала враждебность Баркашова. Но он-то не хотел. Он ждал звонка Ельцина. потому надо было искать союзников в другом лагере: в лагере левых радикалов. Последствием съезда националистов Питере оказалась первая попытка Дугина уйти от нас. Он прошёл путь измены до середины, но вернулся с дороги. Раскол тогда не произошёл. Вернувшись из Питера Дугин вдруг затих. Приготавливая новый номер газеты я позвонил ему. Обычно его не приходилось спрашивать о статье, он всегда готовил свой урок впрок и вовремя. Сейчас он пробормотал, что статьи в этот раз не будет. Он был занят и не написал. Чуть ли не в тот же день у меня в прихожей в Калошином переулке стояли два «ученика» — Костя Чувашев и Андрей Карагодин. |
