– Хорошо, что ты это понимаешь. Может, тогда и круиз не нужен?

– У меня остается маленькая надежда, что я в Лиле не ошибся. – Денис залюбовался великолепными золотыми часами, подарком матери. – Тебе не кажется, что ты переборщила с количеством гостей? У меня голова кругом от этого многолюдья.

– Приглашенных ровно столько, сколько требуется для твоего общественного положения, ни больше ни меньше: все таки юбилей. Здесь не только самые самые, но и нужные для бизнеса. И Аленушка снова расстаралась: испекла для тебя преогромный торт сказочной красоты. Это уже стало традицией. Ни один день рождения без ее сластей не обходится.

– Торт и в самом деле вне всяких похвал, я уже попробовал на правах именинника. Даже сюда немного прихватил. Будешь?

– Спасибо, дорогой, я его оценю с гостями после фейерверка.

– Мама, ты не будешь против, если я сниму эту неудобную рубашку? – спросил Денис, раздраженно поправляя великоватый ворот. Ему не нравился не только подарок излишне назойливого кавалера матери, но и он сам. – Жан Пьер обидится только на сегодняшний вечер, а завтра забудет: с глаз долой – из сердца вон.

– Как хочешь. Я скажу, что случайно облила ее кофе, когда хотела тебя поцеловать.

– Про поцелуй лучше промолчать: лишняя причина для ревности.

– Вот еще, переживет, не велика птица. Единственный мужчина, разлюбить которого невозможно никогда, – это сын. И я не собираюсь скрывать это ни от кого. А как дела у Аленушки, замуж не вышла? Бедная, ей все время не везет с мужчинами. Я даже не нашла времени расспросить ее о житье бытье.

Соблазн для чрева победил. Денис подсел ближе к столику, на котором красовалась хрустальная ваза с огромным куском торта, и взял золотую десертную ложку, примериваясь, с какого бы боку продолжить дегустацию совершенства кулинарного искусства.

– Я с ней вижусь раз в год на свой день рождения. Она иногда звонит, поздравляет с праздниками. Кстати, печь торты на заказ – ее маленький бизнес, и чтобы их развозить, она даже купила старенький «Форд транзит».

– Какая умница! Нравится мне Аленушка. Такая же ласковая и беспрекословная, какой была ее мать. Царствие небесное моей двоюродной сестре, рабе Божией Марии. – Зоя Сергеевна перекрестилась. – Да, повезло ей с дочерью. Пока жива была, так не могла нарадоваться.

– М м… до чего вкусно! – не удержался Денис, отправив нежное лакомство в рот и закрыв от удовольствия глаза. – А как же черти?

– Ты нечисть то всякую не поминай, тем более на ночь глядя… Ты это о чем?

– О том, что они как раз и водятся в тихом омуте. Твоя Алена со своей дочерью из той же компании.

– Да с чего ты взял, скажи на милость? Она всегда такая доброжелательная, учтивая и внимательная. А как радуется, когда мы встречаемся! Говорит, что соскучилась. Это так приятно.

– Теперь ты сама себе противоречишь. Кто говорил, что каждый должен держаться своего круга?

– Но она наша родственница.

– Вот именно. Залетит этакая ворона в высокие хоромы, понасмотрится на роскошь, да начнет нас потихоньку ненавидеть.

– Это не про нее. Алена добрая душа. Она с кем нибудь встречается? Хотя откуда тебе знать: ты у меня такой нелюбопытный. Может, ко мне поближе переберешься, во Францию? Там и подберем тебе достойную кандидатуру в жены, а? И что за глупости лезут в голову? Лучше среди своих поискать. Так хочется, чтобы ты встретил порядочную девушку, на которую во всем можно положиться. Я бы заодно и дочкой обзавелась.

Зоя Сергеевна с нежностью смотрела на свою кровиночку, мечтающую жить в каком то собственном, вымышленном мире, где нет ни забот, ни волнений, и снова пожалела сына, хотя прекрасно понимала: жалость – плохой советчик.