Он только что женился на своей нынешней жене Маргарите де Валуа, принцессе Франции. Это был династический брак, призванный объединить правящий дом Валуа с домом Бурбонов, в котором он был прямым наследником. Во время свадебной церемонии он заметил прекрасную ирландку с глазами голубовато-зеленых цейлонских сапфиров, массой черных волос, ниспадавших на не правдоподобно белые плечи. Он хотел обладать ею всеми силами своей души. В то время как его молодая жена была слишком увлечена собственным любовником и не замечала ничего вокруг, он со всем пылом юности кинулся преследовать эту женщину, чье имя не мог даже сейчас вспомнить. И он был отвергнут, отвергнут решительно. Но Екатерина Медичи заметила его страсть — обманом она завлекла эту женщину на тайное свидание с ним. Он вошел в комнату и нашел объект своих вожделений связанной и беспомощной. Он овладел ею без всяких колебаний, несмотря на ее яростные протесты, как эта коварная старая женщина, его мачеха, и предполагала.

А пока он приятно развлекался, Католическая Лига вырезала гугенотов, собравшихся в Париже на его свадьбу. Гугенотам очень не повезло, что его не было с ними. Он бы их защитил.

Он постарался отогнать эту мысль. Религиозная рознь стоила Франции многих лет гражданской войны — войны, которая, несмотря на принятие им католицизма, все еще грохотала в различных уголках Франции.

Как странно, что обо всех этих несчастьях ему напомнила эта красивая женщина, которая сейчас сердито смотрит на него, пытаясь сохранить чувство собственного достоинства, прикрывая руками свои роскошные груди. Почему-то он вдруг почувствовал себя виноватым, хотя чувство вины совсем не было тем чувством, которое посещало его слишком часто.

— Мадам, — произнес он серьезно, — я прошу у вас прощения. — Легкая улыбка тронула его губы. — Вы очень красивы, а я привык всегда получать то, что хочу. Я могу припомнить только один случай в своей жизни, когда получил отпор от женщины. Вы простите меня? Я остановился неподалеку, в Шиноне, и мне хочется, чтобы мы стали друзьями. В Шиноне очень скучно, — закончил он, и его лицо приняло мрачное выражение.

— Конечно, я прощу вас, сир, если вы пообещаете мне, что впредь ничего подобного больше не повторится.

— Даю слово короля, — сказал он.

— А почему в Шиноне скучно? — спросила она, подумав про себя, что слово короля не всегда самое надежное. — Я слышала, что Шинон — самый красивый дворец во Франции.

— Это так, — ответил он. — Замок прекрасен и снаружи, и внутри. Он стоит над рекой Шер, соединяя оба ее берега, и было время, когда гостей привлекало зрелище прекрасной молодой женщины, одетой как речная нимфа и плававшей вокруг дворца. Сейчас же, увы, он принадлежит Луизе де Лоррен, вдове моего предшественника, Генриха Третьего. Она задрапировала все комнаты в черное и разрисовала потолки черепами, скрещенными костями и инструментами могильщиков. — Он выразительно передернул плечами. — Это преступление — уродовать такую красоту.

Велвет хихикнула.

— Вы смеетесь надо мной, — сказала она. — Луиза де Лоррен на самом деле ведь не разрисовывала потолки черепами и скрещенными костями, правда ведь?

— И тем не менее она это сделала, — кивнул он с мрачным видом.

Неожиданно на огород выбежала Пэнси с огромным животом и позвала:

— Миледи, вы уже набрали луйа? Тетушка Манон говорит, что не может начать готовить рагу без него. О, извините, миледи. Я не знала, что у нас гость.

— Это моя камеристка, — пояснила Велвет королю. — Она не говорит по-французски, будучи добропорядочной английской женщиной.