|
Его морщинистое лицо (хрестоматийный образец порочной физиономии хронического алкоголика) было так набелено гримерами, что казалось намазанным мелом. Зато на экране оно смотрелось вполне сносно. Морган вел различные телешоу около двадцати лет, умело общался с аудиторией и считался асом своего дела, но притом человеком он был глупым, донельзя тщеславным и подловатым. К тому же имел отвратительную привычку во время вынужденных перерывов в записи программ кругами бродить по центру студии и развлекать зрителей пошлыми анекдотами, от которых Саманту трясло. Но сам Морган был убежден, что подобный прием позволяет поддерживать аудиторию в радостно-подогретом состоянии, – впрочем, и телебоссы склонялись к тому же мнению. Не дойдя несколько шагов до своего места, Морган вдруг затормозил и убрал с лица сияющую улыбку – словно стер губкой неверный ответ со школьной доски.
– Саманта, – провозгласил он, поднимая голову. – По-моему, я вышел не очень хорошо. Немного расхлябанно. Что-то не подготовился должным образом… И аплодисменты были недостаточно бурными. Давай еще раз? – Питер, милый, – сладостно провещала Саманта из своего гнезда, – разумеется, мы можем повторить. Но это же только репетиция! Постарайся собраться к записи, а овацию я тебе обеспечу! – Саманта, я не люблю работать вхолостую. Я за–ставляю себя мобилизоваться, когда начинается реальный рабочий процесс. Давай без репетиций. У нас такие великолепные зрители, они все сделают правильно, да? Ответом ему стали одобрительный гул, смех и хлопанье. Саманта представила, как сейчас в адских муках корчится Ларри, и вздохнула – так, чтобы этот вздох не растиражировал микрофон. – О’кей, дорогой Питер. Иди на место. Жду десять секунд и объявляю. Все готовы? Свет! Камеры работают! Юджин, левый фланг твой! Запись пошла! Дамы и господа, мобилизовались! Питер, на выход! Процесс пошел своим чередом – довольно гладко, резво и накатанно. Впрочем, без накладок не обходилась ни одна запись, и эта не стала исключением. Сначала у Моргана вдруг пропала связь с редактором, подававшим ему верные ответы: лицо Моргана в секунду потеряло осмысленное выражение, глаза забегали (что было особенно хорошо видно на крупных планах), он недоуменно сдвинул брови, стал стучать себя по уху, в которое был вставлен крохотный наушник, а затем жалобно попросил Саманту остановить съемку. К счастью, связь быстро восстановили. Потом совершенно неожиданно вдруг вспыхнул и перегорел один из софитов, установленных вдоль первого ряда. Кое-кто из зрителей взвизгнул и охнул, но по крайней мере никто не вскочил с места, и волнение улеглось, практически не начавшись. Саманта правила этот бал железной рукой – распоряжалась, командовала, останавливала съемку, когда считала нужным, и вновь запускала этот огромный механизм. – Стоп! – рявкала она. – Игрок встал с места еще до того, как Юджин взял его в фокус. Вернитесь, пожалуйста, к своему креслу, а потом снова встаньте. Юджин, расторопнее!!! Стоп! Где конверт, внутри которого название приза? Принесите его, черт возьми! Быстро! Во время финальной серии вопросов он должен лежать перед Питером. Да-да, Питер, ты покажешь его камере! Подсветите конверт снизу! Стоп! Я попрошу выйти гримера, лицо игрока бликует! А вы оставайтесь на месте, гример сам подойдет к вам. Стоп! Питер, сколько очков на счету у второго игрока? Два–дцать одна тысяча! Он опережает остальных в три раза, но может проиграть все. Ну так нагнетай напряжение, черт возьми! Твои послед–ние слова «и это был правильный ответ» мы отрежем. Подавай реплику: «А правильный ответ мы узнаем после рекламной паузы!» Запись! Минут через пятнадцать после окончания съемки Саманта, отдав последние распоряжения, сумела наконец выскочить из своего прозрачного аквариума и до–браться до условленного места встречи. |
