Рана на боку оказалась глубокой, — потроха задело. Слабость накатывала волнами. Я засунул мягкий ком ближе к ране, попробовал прижать ремнем. Продержусь. Немного осталось.

Умнее было открыть дверь и атаковать. Дыры в потрохах весьма скверная вещь, — не успеешь заметить, как все силы вытекут. Останется только лежать и смотреть, как тебе плюют в лицо. Нужно встать и атаковать. Но я сидел у стены и смотрел на светлую пустую каюту. Запах стружек, смолы. Чуть-чуть духов и нутта. С каких-то пор мне начал нравиться сладковатый запах орехов.

Драться совсем не хотелось.

Снаружи стало потише. Кто-то плакал. Ну да, бабы. Наверняка мы уложили чьего-то мужа или любовника, и надеюсь, не одного. Где бабы, там и слезы. Даже Жани, оказывается, умеет плакать.

Мне казалось, я слышу её голос. Да, кровь выходит, и слабость готова обнять меня.

Вдруг девочка все-таки выбралась? В городе хаос, а она ловкая. Побрякушек хватит надолго. Умеет Жани что-то делать, кроме как тешить в постели? Я не знал.

В глазах мутнело. Я стащил уже ненужный мокрый подшлемник, уцепился за стену, встал. Окно было распахнуто. Я осторожно выглянул. Под кормой, среди портового мусора, раскачивалась лодка. Ну, да, они подплыли с верфи, забрались наверх и спокойно прирезали Коротышку. Прав был покойный Ри-Рыбоед, с самого начала у нас было слишком мало бойцов. Что ж, глорцам меньше проблем, — сэкономят на кольях. Полагаю, и мертвецам приготовлены насесты у Ближнего рынка.

В дверь стукнули:

— Эй, как тебя? Либен, хватит на сегодня, — сказал мрачный женский голос.

— Полагаешь?

— Чего?

Я понял, что ослабел больше, чем думал, — едва шепчу. Напрягся:

— Чего тебе, красавица?

— Отпирай. Дверь жалко.

Она права. Дверь вышибить особого труда не стоит, а «Клинок Севера» хороший корабль. Кому-то пригодится. Подрастут бойцы вроде Макакса. Может, и мои сыновья…

Вспоминать Ливни без ненависти было странно.

Я подошел к двери, сдвинул обрезок. Быстро отступил, поднимая ставший свинцовым меч…

Дверь открылась плавно. В проеме стояла воительница. Ниже опустился на колено арбалетчик, — целился мне в лоб. Одноглазый стрелок, с повязкой на левом глазу. Я, наконец, вспомнил, кого он мне напоминает:

— Я тебя помню, Полумордый. Значит, тебя не вздернули за дезертирство?

— Не вздернули, — пробормотал стрелок. — Я тебя тоже узнал, лорд Либен. Лучше бы тебе было оставаться на Желтом берегу.

— Мне там надоело, — объяснил я. — А что у тебя с рожей? Откуда зубы?

— Заросло и выросло, — объяснил парень. — Сухопутная жизнь имеет свои преимущества.

— Поболтали? — поинтересовалась воительница, похоже, успевшая оценить мое состояние. — Можно и мне слово вставить? Ква, иди-ка ты отсюда.

Я думал, одноглазый будет возражать. Он знал меня получше красотки. Но парень молча сдвинулся назад. Из-за его спины так же молча смотрели столпившиеся бойцы с драккаров.

Воительница шагнула в каюту и прикрыла дверь. В опущенной руке она держала свой изогнутый клинок. Мой меч был длиннее, да и в любом случае, едва ли нашлась бы женщина, способная выстоять против меня в честном бою. И мои пробитые потроха красавице не помогут.

— Поединок? — насмешливо спросил я.

Даже под шлемом было заметно, как она поморщилась:

— Нет. В легенду мне попадать не к чему. Просто разговор.

— Давно не болтал с красавицами.

— Правда? Все кончено, Либен.

— Я еще дышу.

Она посмотрела на кровь на досках:

— Ты сильный.