Жани кивнула, толкнула мальчишку к окну. Он полез решительно, но вдруг замер, прижав руку к куртке:

— Нельзя. Потонем мы.

Под курткой завозилось, испуганно мяукнуло.

— Снежок — пловец получше тебя, — заверил я. — Лезь.

Я помог ему протащить ломаную ногу и, не дав напугаться высоты, толкнул.

Внизу плеснуло.

Я протянул руку Жани. Девочка подобрала юбки, протиснулась. Подняла на меня глаза и вдруг заплакала. Слезы, смывая остатки краски, хлынули волной. Она вцепилась в проем окна:

— Нет! Либен, я без тебя…

Мне хотелось погладить Жани по щеке, но вместо этого я с силой толкнул её в лоб. Она вылетела, так и сжимая в пальцах обломок резной рейки, украшавшей оконный проем.

Плеснула вода.

Король отучил нас орать от страха. Мы и тонем, и умираем молча.

Я попробовал приладить на место остаток рейки, — нет, раньше делали куда добротней. На крыше что-то двигал Коротышка, — наш последний стрелок готовился с толком растратить «болты».

С грохотом распахнулась дверь:

— Где они, демон тебя раздери?

— Отпустил, — сказал я, поняв, что с рейкой ничего не выйдет.

Я ждал удара, но король лишь с недоумением спросил:

— Либен, ты меня предал?

— Да, — сказал я, оборачиваясь.

Король смотрел на меня удивленно. Из обоих его глаз сочилась серая жидкость. Я смотрел в тот глаз, из которого торчал обломок черенка стрелы. Наверное, уже не вынуть. Согласится ли король менять голову?

— Либен, ты же давал клятву. Неужели ты тоже шлюшка?

— Наверное.

Эшенба неожиданно усмехнулся. Его вскользь задели по щеке, верхняя губа косо свисала на нижнюю, и усмешка вышла странной:

— Ладно, хватит с меня шлюх. Я освобождаю тебя от клятвы. Стоило это сделать раньше, — ты стал старым, Либен.

— Это уж точно, — согласился я.

Король повернулся к двери. Несколько стрел пробили его кольчугу и нагрудник, — наконечники смешно торчали из спины. Наш король превращался в дикобраза.

— Ты можешь уйти по дну гавани, — сказал я спине.

— Что я — девчушка? — король хохотнул, сплюнул. — Отдохни, старик Либен.

Дверь распахнулась, я увидел, что глорцы готовы к атаке. Король смотрел на них, стоя во весь рост. Я взял свой меч и встал рядом. Как бы там не было, судьбу мы встретим вместе.

Стена щитов медленно подступала. Наши бойцы, засевшие за баррикадой, — все четверо, приготовились, Коротышка на крыше надстройки тоже затих. Сельв-Северянин, сплевывая кровь, принялся насвистывать какую-то балладу. А, «О короле орков Гундере-герое», - в самый раз.

Я смотрел на врага. Стена щитов была разномастной, — минули времена, когда любая сотня морской пехоты Флота имела свой цвет щитов. Но кое-какие из морд были похожи, — северная злая доблесть. Но кто у них главный я понять не мог. Воин в странном панцире? Коренастый шкипер с топором-двойником? Другой шкипер, с копьем в наскоро замотанной окровавленной тряпкой руке? Они были разные. Та баба-шкипер, какой-то карлик, с виду сущий дарк. Еще какая-то клыкастая физиономия — орк? Долговязый копейщик, молоденький воин, прикрывающий его высоким щитом. Щитоносец смотрел на короля с такой ненавистью, что даже лицо сияло. Миловидное, бледное. Тоже девка, что ли?

— Сдавайтесь, — глухо крикнул боец в странных доспехах.

— Сдаваться? — королю явно не приходила в голову столь нелепая мысль. — Ха, хватит болтать, — Эшенба показал острием меча на помост, на скамьи гребцов перед нами. — Скоро здесь будет столько крови, что те из вас, кто успеет спрыгнуть в драккары, всю жизнь будут скулить по ночам, вспоминая истинный бой.