В этот день не было работы. После вчерашней ночи, когда Воланон обругал его похабными словами, О'Мара решил, что было бы неплохо оставаться, по возможности, хотя бы несколько дней трезвым.

Он пришел к выводу, что ему не нравятся ящерицы. И подумал, что жизнь всегда будет продолжаться так же, как идет сейчас, и с каждым днем он будет становиться все пьянее — и глупее. А затем, зимой, будут идти дожди и он, вероятно, умрет от воспаления легких.

О'Мара, который никогда не думал о возможности смерти, слегка удивился этой мысли. Для него было ясно, что нет никаких надежд на то, что что-то произойдет; он был частью неизменной картинки, картинки, которая будет существовать вечно. Это была довольно-таки мрачная картина в прекрасном мире, созданным солнечным светом, падавшим на эту сторону залива и освещавшим красную крышу и белые стены гаража.

А затем… «Тайфун» выскочил из-за угла узкой главной улицы маленькой рыбацкой деревушки. Водитель был опытный и вел свою длинную машину на большой скорости, на крутых поворотах вводя ее в заносы.

Он крутнулся вокруг угла на добрых тридцати пяти, разогнался по грязной дороге, ведущей к рукаву устья, притормозил и остановился прямо перед гаражом.

О'Мара не двигался. Боль вошла в его левую руку, затем свело левую ногу. Это были обычные симптомы для этого времени дня. Их называли по-разному. Доктор из соседнего города был достаточно деликатен и описывал их как вид ложной ангины. В действительности же это была выпивка и еще раз выпивка, и сигареты «Кейпорел» — это, а не нервы.

О'Мара рассматривал свой разбитый ботинок на правой ноге с большим интересом. Теперь он почувствовал, что ему немного холодно. Предположим, что это так. Был ли он в порядке? Остался ли у него разум? Боковым зрением он наблюдал за машиной. Дверь открылась и появилась женская нога — прекрасная нога, в чулках из тончайшего шелка. О'Мара узнал эту ногу. Он подумал: «Господи… случилось! Танга!»

Итак, это была она. Танга де Сарю, которую он однажды встретил и часто вспоминал. Вспоминал медленный тихий голос, восхитительный французский акцент.

Она вышла из машины и пошла к гаражу, где скрылась за открытыми раздвижными дверями в прохладной тени. Она шла с изумительной грацией, которая была как бы частью ее макияжа. О'Мара подумал: «Черт возьми, какая женщина!» Он почувствовал легкую дрожь.

День был очень спокойным. С моря не дуло ни ветерка. Раздавались гудение и жужжание мух — звуки, характерные для жаркого лета и только подчеркивающие тишину. Из гаража до О'Мары доносился холодный ясный голос Танги, требующий от кого-то внимания. Он посмотрел на машину. Левая шина была почти спущена. Вот в чем дело.

Прошло несколько минут. Танга вышла из гаража и пошла к машине. За ней шел Воланон. Воланон был жирный, сальный и потный, его заляпанные полотняные штаны были подвязаны вокруг талии куском веревки. Живот свешивался над штанами.

— Если это все, мадам, — сказал он, — мы это быстро сделаем. Если только я смогу заставить этого пьяного дебила работать.

Он посмотрел на О'Мару.

— Эй, Филиппе, иди сюда, пьянчуга. Поменяй это колесо. Запасное, в багажнике. — Танга взглянула на О'Мару.

— Вы думаете, он сможет заменить колесо? — холодно сказала она. — По-моему, он пьян. — Воланон пожал плечами.

— Мадам имеет все основания так думать. Он пьян. И никогда не бывает трезвым. Тем не менее, он всегда может работать.

— Почему бы вам самому не заменить шину? — спросила Танга.

Воланон ответил с достоинством:

— Но, мадам, я — хозяин.

Танга рассмеялась. Воланон, нахмурившись и напоследок обругав О'Мару, повернулся и пошел, к гаражу.