- Тебе иное припасено.

Давно не бывал Пров в Новгороде, и когда доведётся побывать там, кто знает. Иногда сойдутся с Кузькой, вспоминают, как жили дома, а паче всего о школе, как учитель ругал Прова за нерадение. Поглядел бы он нынче на Прова-воеводу. В Киеве Пров человек известный, ему и бояре кланяются, а боярин Василий норовит дочь свою перестарку Прову всучить. Но воевода цену себе знает, да и к чему жениться, девок хоть пруд пруди. Как- то на торгу загляделся на вдовую молодку, она сама его и покликала. Теперь частенько к ней забегает. Сочна молодка и пригожа, на любовь зла.

А Кузька жениться намерился, купца Герасима дочь берет. Пров сокрушался:

- Уж ли тебе, Кузьма, хомут надеть захотелось?

- Зри, Пров, моя шея тонка, не для хомута, а вот когда тя оженим, на твоей толстой славно сядет, - отшутился Кузьма.

Но однажды, когда Пров томился от безделья, Ярослав сказал ему:

- Собирайся, воевода, в Новгород отправишься, а оттуда по весне новгородскую рать приведёшь, червенские города воевать станем.

Не ожидал Мстислав гостей, а особенно Добронрава. Недуманно-негаданно приплыл Савва в Чернигов. Князь и княгиня Савву и Федьку Аршина потчевали в трапезной, расспрашивали. Прочитал Мстислав письмо от Яна Усмошвеца, загрустил. Вспомнилось и как на Тамань добирался, и как княжил. Поединок с Редедей на память пришёл. Едва не осилил его касожский князь, сильный и честный борец оказался.

Спросил у Саввы:

- Дружны ли тмутараканцы с касогами?

- Слободой вокруг города селятся, - ответил Савва.

- То и добро. Им верить надо, не обманут.

Налил кубки, поднял:

- За Тмутаракань!

- За Чернигов! - сказали Савва и Федька Аршин.

Закусывали грибами солёными и запечёнными рёбрами вепря. Мстислав похвалился:

- Сам взял. А прошлой зимой медведя поднял.

Тут Федька Аршин вставил:

- В плавнях вепря развелось.

Добронрава о весенней путине расспрашивала. Савва такого вопроса ожидал, рассказал, что рыба на нерест пошла отменно, но зимой её не брали, рукав не замёрз, а в плавнях лёд был тонок. Но белугой и осётром они не обижены, и ей, княгине, Тмутаракань кланяется балыками и икрой.

- Ты, княгинюшка, поди, не забыла, как сама засаливала, - спросил Савва, - и какой икрой свежепробоиной угощала?

Запечалилась Добронрава, Мстислав разговор перевёл:

- Воевода пишет, не та жизнь в Тмутаракани, и купцов поубавилось, и у Византии интерес потерян. Ошибается воевода, может нынче базилевсам и не до Тмутаракани, но к Тамани и Корчеву они руки протянут. Византия хотела бы видеть в Тмутаракани не воеводу русского, а катапана, подобно херсонесскому.

Передали купцы ларец с гривнами и золотом, которые Давид завещал черниговскому собору и на помин души, сбыли товар город посмотрели и закупив лен и полотно, пеньку и канаты, в Тмутаракань засобирались.

Надумали Ярослав с Мстиславом воевать с королевством Польским за червенские города. Мстислав согласен, Червонная Русь к Киевской Руси отойдёт, но что Чернигов от той войны иметь будет?

Чернигову не земли нужны, ему гривны требуются, эвон на какое строительство замахнулись, детинец, хоромы каменные, собор заложили… А казна черниговская оскудела, печенеги левобережья разоряли, Переяславль сожгли, и его строить пришлось, да и в степь ходили - и на всё из скотницы деньги…

И решил Мстислав ехать в Киев рядиться с Ярославом о дани, какую возьмёт Чернигов с короля.

Проводив тмутараканских гостей, Мстислав отправился в Киев, позвал с собой и Добронраву.

Лето жаркое, и на небе ни облачка.